Варенька

Сын, закусив кончик карандаша, усиленно засопел. Полный, медлительный, очень покладистый мальчик не отличался большой сообразительностью. Учеба давалась ему с трудом. И хотя он старался подтянуться, дневник пестрел двойками.

— Ну-ну, дочка, учи его, дурака, — сказал отец и направился к двери.

Находясь в соседней комнате, Татьяна Дмитриевна услышала слова мужа. Чуть не заплакав от обиды, она схватила со стола чашку и быстро направилась в кухню.

Закрывая дверь в детскую, Александр Константинович успел заметить что-то неладное в поведении жены. На какое-то мгновение он, даже оторопев немного, задумался, но затем, решив, что это ему так показалось, спокойно последовал за ней.

Татьяна Дмитриевна стояла возле открытого холодильника и наливала молоко из кувшина в чашку.

— Присмотрел я сегодня в магазине велосипед Варюхе, — останавливаясь у кухонного стола, сообщил Александр Константинович.

— Конечно, теперь все для нее, — с подчеркнутой сдержанностью отозвалась жена.

Он развел руками.

— Ты что, Танюша?

— Ты просил холодного молока, — она протянула ему чашку как бы давая этим понять, что не желает продолжать начатый разговор.

— Спасибо. Но, прости, я не понимаю тебя.

— Ах, вот уже как? — иронически усмехнулась она. — Ну, что делать, если я и мои сыновья идиоты.

— Таня, — подступил к ней муж, но она уклонилась от его рук.

— Бывало, мы понимали друг друга с полуслова, — сказала она с горечью и быстро ушла.

Александр Константинович посмотрел ей вслед, вздохнул и поставил чашку на стол. Молока уже не хотелось.

Два дня спустя Варенька подбежала на улице к отцу.

— Ты откуда? — удивился он.

— Из Дворца пионеров, — ответила она. — Мы там концерт готовим.

— А я и не знал, что ты артистка, — пошутил отец.

— Я буду читать стихотворение.

— Послушаем, — улыбнулся он и предложил: — Зайдем на минутку в управление, а потом вместе отправимся домой.

В высоком и длинном коридоре, освещенном электрическими лампочками под белыми матовыми абажурами, отец сказал, чтобы Варенька подождала его, а сам поднялся по лестнице на второй этаж.

Девочка уселась на скамью, но, заметив наискосок от себя полуоткрытую дверь, осторожно подошла к ней. В это время дверь распахнулась, и в коридор вышел худощавый мужчина с желтоватым болезненным лицом.

— По делу или баловаться пришла? — заметив Вареньку, с нарочитой строгостью спросил он.

— Я с папой, — застыдилась она.

— А как тебя зовут?

— Варенька Заречная.

— Ах, Александра Константиновича дочурка! — приветливо воскликнул он. — Так вот ты какая!

Варенька стыдливо опустила голову и, чтобы скрыть свое смущение, сказала:

— А я вас знаю.

— Ошибаешься, мы не встречались.

— Ну и что? — немного осмелев, улыбнулась она. — Вы Леонид Петрович Логовской, — и тут же пояснила: — У нас есть фотография, вы там с папой на чертеж смотрите.

— Верно, было такое дело.

Леонид Петрович знал, что у Заречного от первого брака имелась дочь, и никогда не сомневался, что отец, аккуратно посылающий деньги на содержание девочки, позаботился также и о ее благополучии, сделал все, чтобы она получила надлежащее воспитание. Увидев теперь Вареньку чисто вымытой, недурно одетой, он тепло подумал о своем друге.

— Папа мне говорил, вы вместе работаете, — сказала Варенька.

— С твоим отцом мы не один пуд соли съели, — пошутил Леонид Петрович.

— Ой, как много, — засмеялась она. — И пить вам не захотелось?

— Ну, это так говорится, когда хотят сказать, что знают друг друга давно и очень хорошо, — улыбнулся он и взял Вареньку за руку: — Пойдем, я покажу тебе нашу чертежную мастерскую.

Они вошли в большой светлый зал, в котором в два ряда выстроились специальные станки с чертежными машинами.

— Нравится?

— Очень.

— Здесь начинается рождение замечательных домов, которые строят советские люди, чтобы таким курносым девочкам, как ты, счастливо жилось на свете.

Эти слова Леонида Петровича Варенька хорошо запомнила и за ужином повторила их, даже сохранив несколько приподнятый тон, каким они были произнесены старым архитектором. Получилось это очень удачно, и отец довольно засмеялся.

— А сыновья даже и не знают, на какой улице управление помещается, — обиженно сказала Татьяна Дмитриевна и, встав из-за стола, вышла из комнаты.

Отец прижал к себе дочку и озабоченно вздохнул. Он полностью отдавал себе отчет, к чему все это клонилось.

А события развивались.

В пятый класс Варенька перешла с похвальным листом, а Коля, как назло, остался в третьем на второй год.

Огорченная мать отхлестала сына по щекам, чего раньше никогда себе не позволяла. Потом сама долго плакала, и Александру Константиновичу с трудом удалось ее успокоить.

Вареньку мама Таня поздравила только на второй день, причем торопливо и сдержанно:

— Молодец, Варя. Хвалю.

Но когда девочка тут же подошла, чтобы помочь ей после завтрака убрать со стола, она холодно отстранила ее:

— Не надо, я сама.

Вскоре девочка попросила объяснить, как вышивается узор, который она нашла в журнале. Обычно Татьяна Дмитриевна охотно делилась своими знаниями. Но тут коротко оборвала:

— Не знаю, думай сама.