Варфоломеевская ночь

— А, это вы, сэр Флетчер, — сказал граф, когда Филипп подбежал к нему и одним ударом поразил солдата, ожесточенно нападавшего на графа.

— Я, граф. Наш дом не потревожили, и я отослал туда по крышам вашу дочь с моим слугой. Мы последуем за ними, как только прогоним этих негодяев.

— Скоро должны прибыть королевские войска, — сказал граф.

— Вы ошибаетесь, граф, ведь это и есть королевские солдаты, которые нападают на нас, — сказал Филипп. — Весь Париж вооружился против нас, и адмирал убит.

Граф дико вскрикнул и бросился с ожесточением на нападавших. Его товарищи последовали его примеру и минут через пять толпу оттеснили на несколько ступенек вниз.

Тогда из толпы раздались крики: «Стреляйте в них!» и через несколько мгновений грянули три-четыре выстрела, поразившие графа и его двух слуг. Толпа торжествующе заревела и стала подниматься наверх. Некоторое время Филипп отчаянно бился, но раздался снова выстрел, и он почувствовал острую боль в щеке. Убедившись, что ему не справиться с разъяренной толпой, он повернулся и в несколько прыжков очутился наверху. Там он остановился на мгновение, выстрелил в предводителя нападавших и побежал на чердак, всюду запирая за собою двери. Оттуда он быстро добрался по крышам до своего дома, где у себя в комнате застал Клару и Пьера. Увидев, что Филипп возвращается один, она вскрикнула от недоброго предчувствия.

— Мой отец? — прошептала она.

— Он перешел в лучший мир, подобно многим другим, которых постигла та же участь. Он умер без страданий, от выстрела в упор.

Клара опустилась на стул и закрыла лицо руками.

— Да будет воля Твоя! — сказала она после минутного молчания тихим, но твердым голосом, открыв лицо. — Мы все в руках Творца, умрем за Него! Скоро ли явятся наши палачи?

— Надеюсь, что не скоро! — ответил Филипп. — Они пойдут следом за нами по крышам, но вряд ли узнают, в какой дом мы вошли.

— Я останусь здесь, — сказала она.

— Тогда вы пожертвуете не только своей, но и нашей жизнью, потому что мы не оставим вас.

— Что надо делать? — после долгой паузы спросила Клара.

Пьер подал Филиппу узел с платьем.

— Вот костюм, — сказал Филипп. — Умоляю вас сейчас же надеть его. Мы тоже переоденемся.

Глава XXI Спасение

— Ужасно, ужасно! — повторял Филипп, поспешно переодеваясь кузнецом.

На улице действительно происходило что-то ужасное.

С громкими звуками набата сливались шум битвы, удары молотов и топоров в двери домов, ружейные и пистолетные выстрелы, крики мужчин, вопли женщин и детей. Пьер выглянул в окно. К солдатам теперь присоединилась толпа черни, появившаяся как бы по волшебству, в надежде участвовать в грабеже.

— Как ты думаешь, Пьер, сможем ли мы выйти? — спросил Филипп, когда Пьер отошел от окна.

— Я посмотрю, сударь. Тут стояла стража, но солдаты, наверно, ушли грабить. Вы в таком наряде настоящий кузнец, но только вам нужно выпачкать себе лицо и руки.

Когда Филипп вошел к Кларе, она вскочила.

— Идемте, идемте! — поторопила она. — Лучше умереть, чем слышать эти ужасные крики.

Пьер, скоро вернулся и доложил, что выйти можно.

— Одну минуту, сэр Флетчер, — сказала Клара, — помолимся сначала.

И она опустилась на колени.

— Я готова, — сказала она, окончив молитву.

— Вам так идти нельзя, сударыня, — заметил почтительно Пьер. — Ваше лицо выдаст вас тотчас даже на темной улице. Растреплите волосы и закройтесь капюшоном как можно плотнее.

— Мне бы хотелось, Пьер, взять с собою меч, — сказал Филипп.

— Возьмите, сударь. Если кто-нибудь заметит его, то посмейтесь и скажите, что полчаса тому назад он принадлежал гугеноту. Я понесу свой под мышкой. Болтайте побольше, говорите грубо, а то догадаются, что вы не кузнец.

Они спустились к двери, выходившей в переулок. Филипп нес на плече тяжелый молот, а у Пьера за поясом снаружи торчал большой мясницкий нож; он был без шапки, и намоченные водой волосы падали ему на выпачканное, черное лицо.

Начинало уже светать, когда они вышли на улицу.

— Идите рядом со мной, — сказал Филипп Кларе, — и старайтесь не показывать вида, что вы боитесь.

— Я буду молиться, — просто ответила она.

Шумевшая на улице толпа вдруг расступилась перед герцогом Гизом, ехавшим со свитою.

— Смерть гугенотам! — кричал он. — Таков приказ короля!

— Этот приказ ты и твои друзья вложили ему в уста, негодяй! — пробормотал Филипп.

Толпа, состоявшая из солдат и подонков, сочувственно ревела. Некоторые плясали над телами гугенотов, валявшимися на улице, и гнусно издевались над ними. Здесь все было уже почти окончено. Лишь некоторые из гугенотов оказывали сопротивление, но большинство, застигнутое врасплох, сознавая, что всякое сопротивление безнадежно, бросали оружие, умоляя о пощаде, или спокойно умирали.

Пощады не давали никому: убивали всех без разбора, даже женщин и детей.