Варфоломеевская ночь

Ноэ и Гектор выпустили его, и Лашеней с покорным видом, обманувшим даже такого проницательного человека, как Ноэ, сказал:

— Обещаете ли вы, что возьмете меня под свою защиту, когда я предам герцога Гиза?

— Обещаем.

— Что же, я уступаю силе, так как не хочу быть сожженным заживо. Вот здесь, за этим шкафом, имеется тайник, где хранятся все секреты Лотарингского дома. Помогите мне отодвинуть шкаф.

Ноэ и Гектор живо отодвинули шкаф, и за ним действительно обнаружилась железная дверь. Лашеней нащупал тайную пружину, нажал ее, дверь раскрылась, и в тот же момент Лашеней скрылся за ней; прежде чем Ноэ и Гектор успели вскрикнуть, скрип запираемых изнутри засовов показал им, что хитрый старик находится уже за пределами досягаемости.

— Этого еще недоставало! — воскликнул Ноэ. — Теперь хитрый старикашка побежит к герцогу Гизу, и если мы не поспешим уйти отсюда и захватить с собой золото, то нас накроют, как крыс в западне.

— Да, но не оставлять же золото здесь? — заметил Гектор.

— О, нет, оно нам очень пригодится, потому что главная сила Гиза в свободном распоряжении средствами, и, отобрав это золото, мы внесем некоторое равновесие сил. Поэтому я думаю сделать вот что. Ведь тебя никто не знает, и ты сможешь совершенно безопасно добраться до Маликана. Покажи ему вот это кольцо, — Ноэ снял с пальца и отдал Гектору перстень. который всегда носил на правой руке, — тогда Маликан узнает, что ты явился от моего имени. Ты возьмешь у него простую поддевку, которая придаст тебе вид слуги из небогатого дома. Затем Маликан даст тебе мула и корзины, и ты вернешься с ними сюда; а я буду здесь ждать тебя.

— Хорошо! — сказал Гектор и отправился в путь. Гектор хорошо знал Маликана, бывшего очень популярным кабатчиком в местности поблизости от луврского дворца, но Маликан не знал Гектора и при входе весьма равнодушно посмотрел на него: несчастный Маликан ломал себе голову, как предупредить Миетту о постигшем Ноэ несчастье, и все постороннее для него не существовало.

Однако как же изменилось его лицо, когда гасконец, подойдя к нему, сказал по-беарнски:

— Знакомо ли вам это кольцо?

— О, конечно, — ответил Маликан, — мой бедный племянник…

— Я его друг!

— Уж не принимали ли вы участия…

— Меня зовут Гектор.

— Теперь я все знаю! Но при каких обстоятельствах попало к вам это кольцо?

— Ноэ только что дал мне его.

— Как только что?

— Я забыл сказать вам, что ему удалось бежать. Вот он и посылает меня к вам.

— Он хочет укрыться у меня? Да ведь первым делом кинутся искать его у меня в доме!

Гектор успокоил Маликана и рассказал ему, в чем дело.

— Но у меня немыслимо спрятать золото, — сказал тогда кабатчик. — Подумайте сами: королевские стражники могуч прийти ко мне, чтобы искать Ноэ, и найдут спрятанное золото.

— Вы правы. Но как же быть тогда?

— Скажите Ноэ, чтобы он отправился в Шайльо. Он поймет, что я имею в виду.

— Хорошо, я скажу. Теперь вот еще что: не знаете ли вы, удалось ли нашему королю благополучно добраться домой?

— Да, он в Лувре. Он вернулся туда в обществе Пибрака, которому известно все.

С помощью Маликана Гектор переоделся и стал совершенно неузнаваемым. Прихватив еще перемену платья для Ноэ, он отправился с мулом к дому Лашенея. Здесь он и Ноэ нагрузили кожаными мешками с золотом корзины, подвешенные по бокам мула, и отправились в Шайльо, где как, быть может, помнит читатель, жила тетка Вильгельма Верконсина, преданного слуги Сарры Лорьо.

XVII

Итак, ответ Лагира произвел очень благоприятное впечатление на короля, который сказал ему:

— Хорошо, я готов верить, что вы убили этого человека в честном бою. Но что вы ответите мне, если я спрошу вас, зачем вы вздумали похищать королеву-мать?

— Государь, я гугенот!

Лагир лгал: он был католиком, но для удачного проведения намеченного им плана защиты Генриха Наваррского так было гораздо удобнее.

— А, так вы гугенот! — сказал король. — Хорошо, но что же из этого?

— В наших глазах, государь, в глазах этой несчастной, но честной и преданной вашему величеству кучки людей самым ожесточенным врагом является сначала его высочество герцог Гиз, а… потом…

Лагир запнулся.

— Говорите, не бойтесь!

— А потом: королева-мать.

— И вы осмелились поднять на нее руку?

— Да, государь.

— Чего вы хотели достигнуть этим?

— Мы хотели ценой свободы ее величества купить себе безопасность и спокойствие.

— Значит, вы признаетесь в этом государственном преступлении?

— С нашей точки зрения, это не преступление, государь, а законная самозащита.

— У вас было трое товарищей, — продолжал король. — Назовите мне их имена!

— Нет, ваше величество, этого я не сделаю даже под пыткой.

— Берегитесь! — крикнул король, гневно топая ногой.

— Государь, — гордо ответил Лагир, — мое тело принадлежит людям, моя жизнь — королю, моя душа — Богу. Король может приговорить меня к смерти, люди могут исполнить этот приговор но лишь Бог может избавить меня от данной клятвы.

— А,значит, вы поклялись молчать?

— Да, государь.

— И не выдадите сообщников, даже если я обещаю помиловать вас?

— Я не прошу помиловать, государь.