Варфоломеевская ночь

— Мы разобьемся вдребезги об мостовую, — добавил с полным спокойствием Мари и даже как будто с некоторым удовольствием.

— Пустить вас сюда? — отвечала она, отпрянув с ужасом от окна. — Это невозможно.

Вид ее напоминал мне нашу кузину; она была также бледная и черноволосая. Ее волосы, теперь в беспорядке, были собраны в виде короны на голове. Но она была старше Катерины. Всматриваясь в нее, я старался угадать ее нрав и наконец заговорил в полном отчаянии.

— Круазет! Подымись сюда! — и я прижался в самый угол, чтобы сделать для него место между нами. — Посмотрите на него, мадам, — продолжал я, — разве вы не сжалитесь?

Как я и ожидал, полудетское лицо Круазета, его белокурые волосы, смягчили ее и она сказала тихим голосом:

— Бедный мальчик!

Я воспользовался этим.

— Мы в большом горе… в отчаянии! Сколько я могу судить, вы в таком же положении, как и мы. Мы пособим вам, если вы только спасете нас теперь. Мы можем постоять за вас.

— Боже сохрани, — она остановила свои глаза на Круазете, — чтобы я отказала в помощи тем, кто нуждается в ней. Влезайте сюда, если хотите.

Я засыпал ее выражениями благодарности и просунул голову между решеткой (с уверенностью, что она и останется там), как только у нее сорвались эти слова.

Но попасть в комнату было не так легко. Круазет, однако, успел кое-как пролезть, и затем, с большим трудом, он втащил нас по очереди. Но только одна горькая необходимость и вид оставшейся за мною пропасти могли заставить меня выдержать такую мучительную операцию. Когда я, наконец, встал на ноги, я чувствовал, будто все мое тело, от головы до ног, было покрыто царапинами. И каково было представиться в таком виде даме!

Но зато какой восторг я испытывал. О, презренный Безер! Мы еще успеем разрушить его козни. Прошло не более получаса после полуночи, и мы еще не опоздали.

Я приблизился к нашей хозяйке с самым низким поклоном… Жаль только, что не хватало моей шпаги.

— Мадам, — сказал я, — я месье Ан де Кайлю, а это мои братья. Мы готовы служить вам, чем можем.

— А я, — отвечала она с слабой улыбкой (и я не пойму, что вызвало ее), — мадам де Паван и я с благодарностью принимаю ваше предложение.

— Де Паван, — воскликнул я с изумлением и восторгом в то же время. Мадам де Паван! Так она, должно быть, родственница Луи! Без сомнения, она знает его дом и может облегчить наше главное затруднение. Как все это вышло удачно! — Так вы знаете месье де Паван? — продолжал я в большом волнении.

— Конечно, — отвечала она с очаровательною улыбкой. — Даже очень хорошо. Он мой муж.

Глава V Монах и женщина

— Он мой муж!

Она произнесла это совершенно просто; но вряд ли подобные слова когда-либо производили такое впечатление! Мы оставались безмолвными и неподвижными, как окаменелые.

Жена Луи де Паван! Луи де Паван женат! Если это была правда, — и глядя на ее лицо, вряд ли можно было допустить с ее стороны намеренную ложь, — то мы действительно были одурачены. Все наше путешествие было ни к чему и мы рисковали жизнью для негодяя. Это значило, что Луи де Паван, бывший нашим идолом, представлял из себя самого низкого, гнусного из придворных кавалеров; что мадемуазель де Кайлю была для него только игрушкой, и что, стараясь предупредить Безера, мы только спасали злодея от заслуженного наказания.

— Мадам, — начал серьезно Круазет после долгого молчания, во время которого улыбка покинула ее лицо и, вероятно, под влиянием наших изумленных взглядов, сменилась беспокойным выражением. — Ваш муж уезжал на некоторое время? Он, кажется, вернулся только недели две тому назад?

— Это верно, — отвечала она спокойным тоном, и наша последняя надежда улетела. — Но что из этого? Он вернулся ко мне… и только еще вчера, — продолжала она сжимая свои руки, — мы были так счастливы.

— И теперь, мадам?

Она посмотрела на меня, не понимая моего вопроса.

— Я хотел сказать, — поспешил объяснить я, — что мы не понимаем, как вы попали сюда… и еще пленницей. — Я надеялся, что рассказ ее, может быть, прояснит что-то.

— Я и сама не знаю, — отвечала она. — Вчера после обеда я была у настоятельницы монастыря Урсулинок.

— Извините, — перебил ее Круазет, — но ведь вы, кажется принадлежите к новой вере? Вы гугенотка?

— О, да, — отвечала она быстро. — Но настоятельница мой старинный друг и совсем не фанатичка. Ничего подобного, уверяю вас. Когда мне случается бывать в Париже, я посещаю ее каждую неделю. Вчера, когда я прощалась с ней, она просила меня зайти сюда и передать одно ее поручение.

— Так вам знаком этот дом, — сказал я.

— Даже очень хорошо. Через двор от улицы Платриер вывеска «Руки и перчатки». Я несколько раз бывала в лавке метра Мирпуа. Я пришла сюда вчера., чтобы передать поручение, оставив горничную на улице; мне предложили зайти наверх… все выше и выше, пока я не попала в эту комнату. Тут меня просили подождать немного, и мне показалось странным, что меня завели в такое жалкое помещение, когда мне нужно было передать Мирпуа пустое поручение насчет перчаток. Я пробовала повернуть ручку двери, она оказалась запертою. Тогда я перепугалась и стала звать на помощь.