Варфоломеевская ночь: событие и споры

Вот, например, миньоны у Дюма — это просто группа шалопаев, которая прожигает жизнь за счет короля, они почти одинаковые, ну просто близнецы-братья! Когда мы начали работать с актерами, их волновало отображение собственно ego их персонажей, ведь каждый из них хотел показать индивидуальность своего героя — графа Жака де Леви сеньора де Келюса (Сергей Виноградов), графа Гаспара де Шомберга, родовые поместья которого были расположены под Шлеттштатом (Михаил Шевчук), графа Ногарэ д’Эпернона из Буржа (Дмитрий Чопенко), Луи Мажирона (Леван Мсхиладзе), Франсуа д’Эпинэ де Сен-Люка (Дима Марьянов), посещавшего Королевский коллеж. Отсюда вопросы, касающиеся внешности, происхождения, образования, воспитания, привычек, поведения, соответствия общепринятым нормам поведения, причин и возможностей отклонений от них, взаимоотношений внутри самой этой группы, с Генрихом III и со всеми остальными и вообще формирования норм, правил придворного и общественного поведения этих людей, особенно приближенных к королю. Миньоны — придворные интриганы, но и люди, душой и телом преданные сюзерену. На чем была основана эта преданность? Только ли на щедрых королевских пожалованиях, которые получал молодой "человек для постели" за свою "службу"?

Двор Генриха III действительно отличался своеобразием. При нем находили место высокородные дворяне сомнительной репутации, которые, купаясь в роскоши, искусно пользовались помадой, румянами, подводили глаза, ходили, покачивая бедрами, и делали обществу открытые намеки в отношении своей нетрадиционной сексуальной ориентации. Парижане их ненавидели, но король покровительствовал им. Для Евгения Дворжецкого было очень важно понять, почему это происходило?

Генрих III, еще будучи принцем крови, пережил страстную и, похоже, единственную любовь к женщине — Мари де Клев, жене принца Конде, которая умерла родами в 1574 г. Он потерял интерес к жизни, снова страной управляла королева-мать. А Генрих занялся вышивкой, резьбой, шил платья придворным дамам. Словом, эту трагедию эмоциональный от природы Генрих не перенес, он "занемог" на всю оставшуюся жизнь. Из этого мы и исходили в его взаимоотношениях с миньонами, избегая внешнего эпатажа. Генрих III искал преданности, основанной на искренней любви и дружбе. Он готов был выполнять любые требования или капризы друзей, считая это своим долгом. Генрих III — один из наиболее драматических персонажей в истории Религиозных войн. Он, непосредственно участвовавший в событиях Варфоломеевской ночи, носивший в своем сердце вину и раскаяние за содеянное, за бедствия своего королевства, вину за фактически санкционированное смертоубийство своих подданных, был глубоковерующим человеком.

Мне хотелось "оправдать" Генриха, хотелось, чтобы актер (роль Генриха III исполнял Евгений Дворжецкий) смог показать противоречивость этого могучего интеллекта (Генрих был прекрасно образован не только в гуманитарных науках, но и выказывал недюжинные способности в математике; отсюда в фильме возникла линия особенной привязанности Генриха к Келюсу — человеку, обладавшему литературными талантами, который в возрасте семи лет уже свободно переводил с греческого и имел многосторонние научные интересы), этой страдающей души и совершенно беспомощного правителя, воля которого была порабощена материнской любовью; он метался и бунтовал и находил поддержку и понимание со стороны шута Шико (персонаж, также взятый из реальной жизни; Шико — потомственный, но разорившийся дворянин, отличный фехтовальщик и наездник), который являлся как бы действенным противовесом королеве-матери в проведении в жизнь воли короля. Он — твердость Генриха, его уверенность в себе.

Душевные противоречия Генриха III выплескивались в многочисленные посты, покаянные шествия, паломничества к святым местам, в безумные пиры, привязанность и расточительство по отношению к ненавистным всей Франции миньонам, в многодневные оргии и пышные охоты. В конце своей жизни, уже после Дня баррикад, Генрих впал в профетизм, проповедовал и призывал к раскаянию, внутренне он был готов к отречению от престола и к принятию монашества, так как считал, что несовершенство правителя, его греховность стали причиной неисчислимых бедствий королевства и его подданных. Исход финального поединка фильма между миньонами короля и анжуйцами, в основе которого лежал не личностный, а политический конфликт, был предрешен. Сама его возможность являлась свидетельством слабости королевской власти, в этом бое нет победителей, как не может быть победителей в любой гражданской распре, но в ней всегда проигрывает нация.