Варфоломеевские ночи (СИ)

Счастливцы, попавшие в список, бросились наобум занимать комнаты, диваны, кровати и тут же приступили к совокуплению, как животные во время половой охоты.

Комендантша Мария осталась без кавалера и начала скулить. Но это продолжалось недолго. К ней без стука ворвалась блондинка, с впалым животом, стройная высокая и заплаканная.

- В чем дело, член коллефтива, докладай!

- Мой кавалер по фамилии Стручок опосля меня перекинулся на другую коцомолку и обработал ее в три секунды, столкнув ее кавалера на пол. Бедный парень так и остался лежать и вытирать слезы, а та сучка говорит: не отпущу, вот и все.

- Гм, - сказала Мария, - надо было того парня с пола поднять и вся промблема.

- Не могу, - сказал блондинка, - я своего Стручка люблю. Люблю, вот и все.

- У тебя буржуазные предрассудки, я тебя выселю отсюда, и паек ты не получишь. И из коцомола тебя исключат. Поняла?

- Ну и выселяйте, я не могу перестроиться, не доросла.

- Как тебя зовут, милочка?

- Дорой звать.

- Дора, давай так. Ты возвращайся в свою кроватку, а завтра я тебе дам брошюру Ленина. Там все сказано о любви.

- Рази что так, - произнесла Дора и ушла в свою комнату.

Мария ждала новых посетителей, но никто не приходил. Молодёжь успокоилась, а некоторые даже стали посапывать, но прошло не более часа, как послышались претензии, что, дескать, на работу пригласили, а кормить, похоже и не думают.

- Всем встать, руки по швам, - скомандовала Мария. - Завтра я пойду со списком получу на всех продовольственные карточки и несколько томов Маркса и Энгельса. Пять человек со мной отправятся в специальный магазин отовариться, так сказать, а оставшиеся будут топить печь и убирать кухню. В кухне полно клопов, мышей, тараканов, вшей и всякой буржуазной сволочи. Надо все это вычистить до блеска, шоб все блестело...

Мария вернулась в половине двенадцатого дня и обнаружила, что на кухне как была грязь, так и осталась, туда никто не заходил, а в коридоре стоял тяжелый смрадный запах отхожего места. В комнатах - содом. Оказывается, все перезнакомились, трижды менялись партнерами. Даже Дора целовалась с каким-то парнем нерусской национальности.

Мария, бывший обитатель гопа (городского общежития пролетариата), где и не пахло чистотой и порядком, была потрясена. Она отыскала скалку, заходила в комнаты и лупила этой скалкой по хребту даже тех, кто в это время совокуплялся.

Поднялся дикий шум, крики, мольбы о прощении, но никто из тех, кого лупили, как сидорову козу, не подумал защищаться.

- Всем выстроиться в колидоре, - приказала Мария. - На сборы десять минут. В две шеренги.

Не прошло и пяти минут, как все стояли навытяжку, девушки впереди, а их козлы- осеменители сзади.

- Вот что. Либо нам быть, либо закрываться. У меня продовольственные карточки на кожное рыло сроком на две недели. Мы сейчас пойдем и получим паек на три дня. Если в течение трех дней вы будете такими свиньями, я вас разгоню, а остальные продовольственные карточки верну. Почему кухню не подготовили, почему шкапчики не проветрили, не выскребли? Почему посуда не сверкает, а ить она серебряная, а то и позолоченная от графа досталась пролетариату. Дора, шаг вперед! Ты назначаешься старшей по кухне, бери с собой пять сучек и начинайте драить. Не справитесь, - уматывайте на все четыре стороны. Я вас заменю другими сучками. А вы, кобели, топор в руки и на улицу, увидите, где бревно, даже в Неве оно может плавать, тащите в дом, это теперь ваш дом.

Маша раздала всем по образчику с изображением Ильича и приказала приколотить над каждым шкафчиком, где будут храниться продукты каждого члена коммуны.

- Есть ли вопросы? Нет вопросов, три сучки и четыре кобеля со мной за пайком - ты, ты, ты и ты. Айда.

Мария с помощниками вернулись через три часа: пришлось выстаивать в очереди. Но дрова были готовы, печь дымилась, кухня блестела, а у обитателей коммуны глаза потухли, движения казались вялыми, никто к совокуплению не стремился, даже попыток таких не было. Все хотели кушать и глотали слюну.

Каждая пара получила булку черствого хлеба, крупу, два килограмма гнилой картошки и несколько мерзлых костей с коих можно было сварить бульон.

Шкафчики с пайками не запирались, и это была важная и неуправляемая проблема. Обычно в течение ночи кости исчезали, несколько картофелин не хватало, пшенная крупа из некоторых шкафчиков пропадала подчистую. Это привело к ссорам и дракам. Коллектив гопников разделился на два враждующих лагеря и когда вдруг появился представитель ГубЧК, все пришли в ужас. Он прочитал лекцию о марксизме, свободной любви и коллективного проживания, а потом начал проверку быта. Крысы и вши его не столь удивили, а вот то, что мухи обгадили маленькие образчики с изображением Ильича, не простил и приказал лишить их всех продовольственных карточек.

Мария не растерялась. Она раздала красные флаги и все обнаженные вышли в город, долго шагали и пели революционные песни. Молодежь присоединялась, снимала с себя одежду, а десять комсомолок девственниц решили совокупляться прямо на улице.