Варфоломеевские ночи (СИ)

- Как каким, товарищ Бухарин? немцам. Да, да, немцам. Кто поддержал Октябрьскую революцию материально? немцы. Кто позволил нам издавать свыше сорока газет на двадцати языках? немцы. Кто нас отправил в бронированном вагоне через воюющую страну в кипящий Петроград? опять же немцы. Мы должны не только благодарить их, но и щедро расплатиться с ними. Россия велика, половину можно отдать немцам в качестве благодарности и в качестве компенсации, ведь они потратили сто миллионов марок на нас и нашу революцию. Однако, вся беда в том, товарищ Бухарин, что вчерашние друзья могут сегодня превратиться в наших врагов. Что если они завтра захватят Петроград, а потом и Москву? Нам надо перенести столицу за Урал. А Петроград и Москва пусть достаются немцам. Да, да, пусть достаются немцам. А что делать? Надо сохранить революцию и наш Центральный комитет, который я скоро переименую в Политбюро. - Ленин почесал затылок, потом стукнул себя по лысине. - Ба, возникла идея. Надо пойти на сепаратный мир с немцами и одновременно бежать отсюда в Москву, временно, разумеется. В интересах мировой революции. Где Троцкий? Подать сюда Троцкого, пусть приступает к переговорам. Все, товарищ Бухарин. Вы свободны.

- Так мы же еще не перестреляли всех питерцев, это не годится, - сказал чекист номер два Дзержинский.

- Перестреляем, товарищ Дзержинский. Москву тоже надо подчистить. Вам, товарищ Дзержинский работы всегда хватит, не переживайте. Бухарин, вы же свободны, я вам уже все сказал. Чешите отсюда. Феликс, помоги ему выбраться.

- Но вы не выслушали мое мнение по этому вопросу, Владимир Ильич, - сказал Бухарин, доставая карандаш и блокнот. - Так вот, я считаю, что надо бросить все материальные средства на поддержку пролетариата Германии. Пролетариат должен подняться, сломить хребет Вильгельму и хребет капитализма, и раскрыть нам свои объятия. Вот вам и выход, Владимир Ильич. А потом на Италию, а дальше Япония, кто там еще? А Китай! И китайцев надо освободить!

- Да не все сразу. Мне с Инессой надо разобраться. Мне бы ее..., словом, ищите ей путевку на...Кавказ. А тут еще и буржуазия поднимает голову. Послушайте, что скажет товарищ Дзержинский. Феликс, дорогой, просвети нас темных, мы не очень соображаем в военном деле. Я, Бухарин, Коба, Бонч-Бруевич, Кацнельсон, Бронштейн и прочая - еврейская сволочь. Мы все террористы- революционеры. Путем террора, насильственного захвата власти, оказались на вершине. А дальше что? Буржуи нас кастрируют. Революция в опасности.

- Моя сказат, у мина ест предложений.

- Ты пока молчи, Коба. Это тебе не банк в Тифлисе, который ты удачно ограбил. Это Россия, она у наших ног. И мы должны заставить ее подчиняться нам.

- Топтат сапог, сапог...кованый сапог...давить, пока нэ задавить, - не унимался вчерашний террорист, а ныне государственный деятель Коба, будущий гений всех времен и околпаченных советских народов. - Надо создават армия, свой армия. А царский офицер дэлат комндир крсный отряд.

- Правильно товарищ Коба, ваша идея мне нравится. Но я спрашиваю, как освободить пролетариат Германии? И...и как заставить царского офицера служит красной армии?

- Пролетариат Германия освободится сам, а привлечение царский офицер очэн просто. Брат семья на заложник. Стрелять семья, если офицер отказатся от служба на болшэвик.

- О, это подходит! Ты слышишь Лейба Бронштейн? Мотай на ус, Лейба и создавай красную армию для защиты социалистического отечества.

Все втянули головы в плечи. Один Коба хитро улыбался.

- Я думаю так, товарищи, и это архи важно. Надо освободить пролетариат Германии от помещиков-эксплуататоров. Мы к ним махнем через Польшу. Коба, подбери хорошего генерала, который бы возглавил рабоче-крестьянскую непобедимую армию.

26

В самом конце небольшого зала, примостившись к колонне на поскрипывающем стуле, сидел латыш Андрианис, тот самый латыш, которого Ленин посылал в Россию вместе с Таратутой жениться на молоденьких девушках, наследницах огромного состояния, русского мецената Шмидта. Андрианис женился, получил огромный капитал, но в отличие от Таратуты, показал большевикам дулю и стал богатым, независимым, но весь сгорал от ненависти к России. И на почве ненависти остался преданным делу Ленина. Сейчас он сидел как король, улыбался в усы и почесывал бородку в ожидании, когда члены Политбюро закончат никчемный спор, как сохранить власть большевиков, подобранную на улицах Петрограда.

Андрианису теперь не нужна была ни власть, ни деньги, разве что возможность поиздеваться над русскими Иванами, своими заклятыми врагами и врагами его маленькой родины Латвии.