Варя. Я все вижу

А в прихожей уже звучат два до боли родных голоса.

— Сереж, все очень плохо? — обеспокоенно спрашивает мама.

— Это мягко сказано, Оль. — Тяжело вздыхает папа. — Мне нужна наша Варька.

— Что? Нет, Сереж, даже не вздумай!

— Оля, без нее никак. — Стоит на своем папа. — У меня нет другого выхода.

— Этого просто не может быть, — фыркает она в ответ, — а ты придумай что-нибудь. Наша дочь — не подопытная зверушка. Ты вспомни, что было в прошлый раз. Помнишь?

— Естественно, я помню.

— Вот поэтому, я против!

— Оль, пожалуйста…

Постойте, это же тот самый разговор, когда папа только начал расследовать убийства Пиковой дамы.

Один в один.

Я вываливаюсь в коридор, тем самым пугая родителей не только своим выходом, но и внешним видом.

— Милая, что с тобой? — охает мама. — Да на тебе лица нет!

— Варька, ты чего? — даже папа срывается с места и заключает меня в свои объятия. — Бледная, как стена. Случилось что?

Я не знаю, откуда берутся силы, чтобы не зареветь. Цепляюсь за папину куртку, которая промокла насквозь и лишь могу отчаянно качать головой. Спиной чувствую, как мама подошла и обняла нас двоих так, что я оказалась зажатой между ними.

Теплые.

Живые.

Живые!!!

Бьется у меня внутри эта мысль и я прикусываю губу до крови, ощущая противный привкус во рту.

— Сереж, — предупреждающе шепчет мама и я даже знаю, что она этим хочет сказать.

— Все в порядке, — хрипло отзываюсь из недр объятий. — Кошмар…приснился. Но вы его прогнали.

— Точно? — папа заставляет посмотреть на него.

— Да, — я пытаюсь выдавить улыбку, но она выходит слабой и дрожащей.

— Пойду поставлю чайник, попьем чаю с мятой, — мама целует меня в макушку.

— А мне кофе, — просит папа.

— Нет, Сереж, кофеин в таких количествах тебе вреден.

— Так я не для себя, — он отстраняется и как-то странно поглядывает на дверь. — Я это… просто не один. О деле говорить сегодня по понятным причинам не будем, но угостить человека чашкой горячего кофе просто обязаны.

— Ты оставил кого-то на лестничной площадке? — мама хлопает ладошкой себя по лбу. — Сережа, где твои манеры?

— Да он в машине сидит, — морщится папа в ответ, — я сказал, что мы спустимся чуть позже.

— Никаких «позже» сегодня не будет, — командует она, — только чай и никакой работы, ясно?

В другой раз я бы непременно влезла бы в их спор. Но сейчас только и могу, что стоять и смотреть на них, будто ребенок, увидевший чудо. Жадно впитываю каждую черточку лица, каждый жест и мимику.

— Пойдем, солнышко, — мама протягивает мне ладонь, за которую я тут же хватаюсь и, признаюсь, боюсь отпускать. — Накроем стол к небольшому чаепитию. Я как раз пирог твой любимый испекла.

Мы снова на нашей кухне. И здесь, как и раньше, уютно и тепло. Я прохожусь взглядом по целой мебели и старательно отгоняю от себя призраки тех видений, где посреди комнаты на выломанной двери лежал отец.

— Папа со своей работой со всем потерял гостеприимность. Это ж надо было оставить человека в машине в такую непогоду.

— Он, — прочищаю горло, — боялся твоей реакции.

— Что касаемо всех дел, то она у меня стабильно одинаковая, — мама указывает на духовку, где томится пирог, — я беспокоюсь о вас двоих. И это никогда не пройдет.

— Но с нами же все хорошо, — достаю противень и ставлю на деревянную подставку, краем глаза улавливая, как появившийся Сеня уже потирает свои ручонки.

— И это нормально, — продолжает говорить мама, — когда у тебя появится муж и дети, ты обязательно поймешь, что страх за них и переживания становятся твоими спутниками. От них никуда не денешься. Просто бывают дни, когда накрывает сильно. А бывает, что эмоции можно взять под контроль.

В ответ я лишь киваю головой, будто соглашаясь. Что-то подобное она говорила тогда в больнице, куда я попала после зеркальной комнаты. Мама вроде бы немного успокоившись, заливает кипяток в заварник в то время, как я аккуратно стараюсь нарезать пирог. Выход, честно говоря, паршиво. Руки трясутся до сих пор и куски выходят кривыми.

— Хозяйка, — Сеня дергает меня за штанину домашнего костюма, — мне два кусочка.

— А морда не треснет? — Олег осаждает молодого домового, наблюдая за моими неловкими попытками совладать с дрожью рук.

Он ничего не комментирует из того, что видит. Но я знаю, что домовой обязательно вернется к этому моменту и тогда мне придется им все рассказать. Поделиться тем ужасом, что я видела в кошмаре…

А кошмар ли это был?

Проскальзывает вопрос и застывает в воздухе, стоило нашему гостю оказаться на пороге нашей квартиры. Что самое интересное, домовых тут же будто сносит ветром из поля моего зрения.

— Добрый вечер, — здоровается парень.