Варя.Хаос

Блинчики и прочая еда оказались действительно выше всяких похвал. Настолько, что после ночного стресса, недолгого сна и общей теплой обстановки Варя даже слегка осоловела и окончательно потеряла бдительность, будто и правда была в гостях у родной бабушки.

– А когда Майк вернется?

Надежда Степановна пожала плечами:

– Да Бог его знает. Может, к обеду. У него всегда все очень важное и неотложное. Такие дела. Что ж поделать: работа. Семейный бизнес. Кофе будешь?

Не ожидая ответа, женщина убрала со стола грязную посуду, отнесла ее в раковину и достала турку.

– Не удивляйся, я все руками. Не доверяю этой технике, хотя Майк каждый раз ругается. Но руками-то оно всяко теплее, правда?

Варя улыбнулась.

– Я тоже кофе в турке варю.

Надежда Степановна кивнула:

– Вот. Я сразу почувствовала в тебе близкую душу, как увидела. В отличие от… ну, неважно. Всегда хотела дочку, да Бог не дал…

Варя промолчала. Женщина занялась кофе.

Внутри девушки боролись противоречивые чувства: с одной стороны, раз уж выдался такой удачный случай, хотелось расспросить о своем «работодателе» подробнее, с другой – ее двусмысленный статус не предполагал расспросов. Но любопытство сводило с ума, к тому же, Надежда Степановна, кажется, тоже не чуждалась разговоров. Слишком велико было искушение воспользоваться моментом.

«В конце концов, Айк сам виноват: бросил меня на свою няню, которая оказалась не в меру общительной. Хотя… может, он дал ей четкие инструкции, чтобы меня разговорить под предлогом развлечь? Может, это очередная проверка или план? Насколько я успела узнать Айка, не удивлюсь… Так что, думаю, вполне резонно, если я тоже что-нибудь о нем узнаю, разве нет? Хотя, зачем, если в понедельник я получу свои деньги и забуду о нем. Навсегда. И обо всем этом. Правда, до утра понедельника еще два дня… врага надо знать в лицо! Но вдруг она тоже… хотя, не похоже…»

– Тебе с сахаром?

– А? – вздрогнула Варя, выпавшая из реальности в омут собственных мыслей.

– Тебе с сахаром? Молоком? Кофе, – терпеливо повторила Надежда Степановна, внимательно глядя на Варю. – Я сразу варю с молоком и сахаром, так вкуснее, чем доливать. Если ты любишь, конечно.

– Люблю, – смущенно улыбнулась Варя.

– Я тоже. – Пожилая женщина развернулась к плите. – Майк называет меня за это «деревенщиной».

Внезапно Варя почувствовала укол совести. А вдруг Айка и правда срочно вызывали на работу, и, чтобы не оставлять гостью одну, он позвал ту, которой доверял – свою няню и домработницу? Уж больно простой, земной и открытой выглядела Надежда Степановна. Да и вела себя по-простому. «А у тебя, дорогуша, паранойя», – укорила себя Варя, принюхиваясь к аромату, заполнявшему кухню.

Женщина вернулась с двумя чашками дымящегося напитка. Одну поставила Варе, вторую – себе.

– С тобой попью, не возражаешь?

Варя помотала головой.

– Конечно, нет. Мне даже, честно говоря, неловко, что вам пришлось столько готовить ради меня одной.

Надежда Степановна чуть улыбнулась.

– Когда Майк меня зовет – это моя работа…

Женщина сделала глоток.

– А ты, Варечка, работаешь или учишься?

Варя на секунду прислушалась к себе, но подвоха в вопросе не ощутила.

– Учусь. Скоро заканчиваю.

– Пятый курс?

– Нет. Пока третий. Но окончить – недолго осталось.

– А я вот так и не окончила. Как раз с третьего курса работать ушла: в семью Майка…

Женщина и девушка замолчали. Варя решилась:

– То есть, вы давно знаете Майка?

– С трех лет.

«Ого! Для семидесяти с лишним она отлично выглядит», – подумала Варя, размышляя, как поподробнее расспросить о семье Айка.

– А как давно вы с Майком встречаетесь?

Варя поперхнулась кофе.

Брызги разлетелись во все стороны. Девушка покраснела и зажала рот рукой, пытаясь откашляться. Надежда Васильевна участливо предложила ей салфетки, между делом молниеносно стерев последствия казуса со стола.

Пока Варя лихорадочно соображала, что ответить, пожилая женщина растолковала ее реакцию и молчание по-своему.

– Прости, смутила. Майк сказал, вы работаете вместе, и ничего личного… А ты говоришь: учишься… Ты первая девушка за очень долгое время после… которую он сюда пригласил… и вызвал меня… ну, понимаешь, я же ведь уже старая, мудрая, к гадалке не ходи, все понятно, – Надежда Васильевна обезоруживающе улыбнулась. – Извини, что вот так сразу… Такая уж я, старой закалки, из простых. Воспитала Майка, теперь ему то ли мать, то ли бабушка, сама не пойму, но ответственность за него несу, хоть он и большой давно. Да и ты, вроде, как я, из простых, чувствую. Вот и болтаю, и болтаю…

Женщина опустила глаза, достала из передника тряпочку и принялась тщательно протирать и без того уже чистую столешницу. Лицо ее словно слегка осунулось. Варя молчала.

«Так-так… Значит, мы и в этом похожи: я пытаюсь выведать у нее, а она – у меня… Крайне фамильярно для прислуги, если я правильно понимаю светский этикет… значит, она и правда не совсем прислуга… или совсем не прислуга…»

Удивительно, но, несмотря на бесцеремонность, Надежда Степановна все равно вызывала у Вари исключительно теплые чувства, хотя внутри у девушки уже загорелась тревожная красная лампочка «опасно!».