Варяг

– А я-то думала, что не простишь ты мне этого, – чуть ли не давясь слезами, но теперь уже счастливыми, сказала Хельга.

– Хочу я взглянуть на твоего молодца. Зови его в дом. Да поспешай, вскоре мне не до этого будет.

Эрик вспомнил о предстоящей своей свадьбе с девушкой, которую он до сих пор даже еще не видел, и вздохнул тяжело.

– Али с тобой что не так? – настал черед Хельги вопрошать у брата.

– Тяжко мне, сестра. Жениться приказывает мне великий князь.

– Ну, так что ж тебя заботит? – не поняла девушка.

– А то, что не Лауру прочит мне в жены Владимир.

– Кого же? – изумленно переспросила Хельга.

– Племянницу свою...

– Красавица, наверное, – с завистью в голосе предположила Хельга.

– Знать не знаю! – вспылил Эрик. – Не видел я ее ни разу и видеть не хочу!

– Так не женись, – робко шепнула сестра.

– Не могу! Это ты сама себе хозяйка, а мной великий князь распоряжается. Ослушаюсь и себя погублю. Да ладно, если б только себя, ведь сколько людей за собой потащу!

– Да, брат, не свезло тебе, – печально заметила девушка. – А Лаура-то об этом ведает?

– Сказал я ей...

– И что же?

– Да ничего. Она ж не знает, как госпожой быть, ей этого не нужно. Это мне за нее обидно и за дите наше, а ей все равно – лишь бы из дому не гнали!

– Не уживутся они, – задумчиво оглаживая край кубка заметила Хельга.

– Я на то и не надеюсь, – признался Эрик. – Поселю Лауру в новом тереме, что в деревне строится. Пусть там живет, на вольном воздухе, вдали от глаз любопытных. Да и дитяти там лучше будет.

– Значит, решил уже все... А кого с Лаурой отправишь?

– Вот это вопрос! – вздохнул Эрик. – Я мыслю, что без Преславы пропадет она там. Я же только наездами бывать с ней смогу. А коли Преславу туда отправлять, то и Плишку с семейством.

– А как же я? – жалостливо глядя на брата, спросила Хельга.

– А что ты? Ты ж замуж скоро выйдешь, с мужем жить станешь.

Хельга ничего не ответила, лишь посмотрела брату в глаза так, будто в душу заглянула.

Через два дня, вечером, славный гридень Василий провожал Хельгу до ворот. Тут-то его и приметил Эрик, приказал звать в терем.

Это был высокий, статный молодец, лет двадцати от роду.

Нюта, мельком видевшая Василия, потом рассказывала дворне, что в такого красавца нельзя не влюбиться и даже Плишка ему в красоте уступает.

Эрик провел Василия в палату и устроил ему самый настоящий допрос с пристрастием. Оказалось, что Василий сам не киевский, приехал он служить князю вслед за старшим братом. Брат вскоре погиб в одной из стычек с печенегами, и Василий остался один. Родители его умерли во время мора, пронесшегося по Руси год назад, потому возвращаться ему было не к кому.

Василий был беден, но горд и честолюбив, что, по мнению Эрика, могло сослужить ему добрую службу. Ведь когда-то и он сам был простым гриднем в дружине князя Владимира.

Василий Эрику понравился. Конечно, при своей красоте и богатстве могла бы Хельга найти себе мужа и познатнее, и побогаче – да зачем богатство, коли нет счастья? Так решил Эрик. Если ему самому удачи нет ни в чем – пусть хоть сестрица будет счастлива. Потому был любезен с Василием, угощал его на славу, а после доброй чары хмельного меда, выспросил о его намерениях. Жених смутился, как девка на выданье, и ответил, что коль был бы богат – пал в ноги Эрику, просил бы Хельгу в жены. Но пока об этом и помыслить не смеет, зная свое ничтожество.

Эрик не стал разубеждать гридня. Он решил некоторое время понаблюдать за ним, дабы побольше о нем узнать. В душе же он и теперь был согласен на свадьбу. Однако говорить об этом Василию Эрик не стал, лишь сказал, что бедность – это еще не повод для того, чтобы отказываться от своих намерений.

Василий, кажется, понял, что к нему отнеслись благосклонно, и ушел из дома Эрика в весьма приподнятом настроении. У двери его поджидала взволнованная Хельга, которой не терпелось узнать, о чем говорил Эрик с ее возлюбленным.

Эрик видел из окна, как Хельга вышла проводить Василия до ворот, как они говорят о чем-то, как Василий вдруг наклонился и жадно поцеловал девушку в губы. Эрик вздохнул и отправился в опочивальню, где отдыхала Лаура.

... Наставленный митрополитом херсонским в тайнах христианства, решил Владимир озарить свой народ благостным светом крещения. Через некоторое время по приезде, приказал он рубить и жечь идолов по капищам, дабы приуготовить это торжество. Рано поутру собрался народ по приказу княжескому на Перуновом капище. В первых рядах стояли бояре и верные гридни Владимира, за ними – простой народ. Гул носился по площади, удивленный ропот. Наконец вышел сам князь, и воцарилась тишина. Празднично облачился в этот день Владимир – в платно, тканное золотом и серебром, а на крыже меча сверкали драгоценные самоцветы.