Варяг

– Погоди, невестушка. Это все притворство будет. Сможешь хорошо покорной прикинуться? – и поверит она тебе. А ты речь веди такую: не волей своей-де я за воеводу пошла, князь выдал. Ведомо мне, что душою он к тебе привязан. Вот и пришла поклониться, чтоб была между нами дружба. И про дитятко, что носишь, упомнить не забудь: дескать, не для себя просишь, а для младенчика. Опасаешься, кабы муж его для ради первенца не позабыл, и защиты Лауриной просишь.

– А поверит она мне?

– Как не поверить, поверит. Видала-то я ее всего одну минуточку, но уж знаю: проста она сверх меры, добродушная до глупости. Поверит тебе, позовет за трапезу. А как отвлечется, кушанье новое подать прикажет, али еще что, тут ты не мешкай, всыпай порошок в ее кубок. Тут тебе можно и со двора вон, но ты все ж досиди, чтоб никто ничего не заподозрил. Так и сладим дело!

– Боязно мне, матушка! А ну как не выйдет? Или с порога она меня погонит, или трапезовать с собой не позовет, или не выйдет мне улучить минуточку, чтоб окормить ее зельем?

– А ты не бойся! В этот раз не выйдет – в другой пробуй. Я для того и придумала, что ты к ней с дружбой идешь, чтоб можно было и в другой раз наехать. И уж рано иль поздно попадешь к трапезе и угостишь разлучницу своим кушаньем!

Ирина засмеялась, глядя на нее, засмеялась и Мстислава. Так, с улыбками, и прошли в трапезную. Мстислава кликнула девку, шепнула ей что-то и усадила гостью за стол. Уж когда кушанья были поданы, в дверях появилась давешняя девка, волоча в охапке богатую шубу – черные лисы крыты синем бархатом, по нему золотом шиты звезды и снежины. Хозяйка приняла шубу, с поклоном преподнесла ее гостье.

– Не побрезгуй, матушка, моим подарочком, – произнесла нараспев. – Оно и не ко времени, вроде, червен на дворе, да потом сгодится.

Ирина аж прослезилась, взяла шубу, расцеловала невестку в обе щеки.

– Спасибо, доченька! Век такой красоты да богатства не видела!

Свекровь покривила душой. Были у нее в сундуках богатые одежды – сыновние дары, да и мужние еще, не сношенные. Куда их носить? Ну да своя ноша не тянет. Добро всегда сгодится, не ей, так дочери и внукам. А тут и не шуба приятна была, а внимание невестушки. Правда, закралась тревожная мысль: не хочет ли княжья племянница, сынова жена отплатить шубой за расходы? Оно конечно, шуба вещь хорошая, так ведь ношена она уже, да и за зелье плачено было звонкой монетой!

Обуреваемая тревожными мыслями, Ирина принялась за еду. Никогда не была особо падка на соблазны чревоугоднические, а в гостях у невестки что-то разлакомилась. Да и то сказать – сладко угощала Мстислава, добрым вином поила, а, выйдя проводить, развеяла и последний свекровкин страх. Сунула в руку ей украдкой кошель, а в нем, по весу понятно, деньги немалые, чуть не вдвое больше того, что Ирина за зелье заплатила!

Проводив гостью, Мстислава вернулась в трапезную, села и призадумалась. Корыстна свекровь, жадна, да что с того? Главное – помочь согласна. Вот, достала зелье. Придумала, как всыпать его фряженке. Интересно, ей чем она не угодила? Велика же свекровина спесь и трепета в ней много перед знатностью рода.

И снова Мстислава позавидовала рабыне-фряженке. Вот ведь нищую, безродную, жалкую, подобрал ее Эрик и полюбил. Да не на денек, а, видать, надолго, коль даже княжеский приказ их не разлучил. А она, Мстислава? И собой хороша – белокожа, величава, не то что чернявая да вертлявая Лаура! И родом вышла, и богатства не занимать... А вот не нашла она своего счастья. Ну, а коль не нашла, то и другим не даст!

Несколько дней Мстислава собиралась с силами и решилась наконец. Как-то поутру приказала заложить повозку, что похуже и приказала возничему гнать в новую вотчину мужа. Странно покосился на нее Микула.

– Что пялишься, холоп? – сквозь зубы поцедила Мстислава. – Поезжай, куда сказано!

– Твоя воля, госпожа, – кротко ответил возничий.

Выехали из Киева и такие дивные дали открылись взору, что позабыла Мстислава о том, куда она едет и зачем. Свежий ветерок обдувал лицо, сладко пел жаворонок в жите, пригревало нежаркое пока утреннее солнышко... Разнежило, разморило – только тогда и вспомнилась Мстислава, когда подъехал возок к палатам, возвышавшимся над прозрачной быстрой речкой.

«Хорошо, видать, знает Микула дорогу», – неприязненно подумала Мстислава и вылезла, размяла затекшие ноги. В оконце трапезной показалось лицо ключницы Преславы и тут же исчезло, как и не было – побежала трезвонить.

Бабка Преслава и правда переполошилась. Аж задохнулась, как бежала к Лауре, которая по тому времени игралась с маленьким Владимиром в верхней горнице. Словно вихрь ворвалась ключница в этот мирный уголок, где по стенам висели потешные лубки, раскиданы были по полу детские игрушки-забавки, а по дощатым полкам выстроились в ряд книги – баловал Эрик любушку свою, возил ей из походов многие диковинки, радовался ее учености.