Варяг

Ближе к обеду, когда орудия крепости и крейсеров ВОКа были заряжены и наведены в сторону моря, на горизонте показались силуэты четырех кораблей. Все это время с моря шли истошные просьбы, приказы а позже и угрозы с одним смыслом - вышлите на миноносце или хоть на чем лоцмана. Но никто в крепости не хотел брать на себя ответственность за выходящие за рамки обыденности действия, и телеграммы одна за одной оставались без ответа. Постояв с пол часа в виду крепости, корабли медленно, в строю кильватера потянулись ко входу в бухту Золотой Рог. Первым шел какой-то транспорт (несмотря на отчаяные вопли капитана "Мари-Анны", что он не подписывался идти первым по минному заграждению, Балк ответил, что русские, как настоящие джентльмены, всегда пропускают дам вперед, так что "Мари-Анне" придется идти первой). В крейсере, идущем за ним, после уменьшения дистанции до шести миль наблюдатели на Русском острове опознали "Варяг". Но вот за "Варягом"…

В русском флоте не было ничего похожего. Хотя эта парочка явно итальянской постройки и шла под русским флагом, тут чувствовался какой-то подвох. Артиллеристы были готовы открыть огонь, как только дистанция сократится до сорока кабельтовых, дальше орудия крепости ну не то чтобы совсем не могли стрелять, снаряды бы долетели и дальше, проблемы были с попаданиями, а также с тем, что никто в мирное время не учился вести огонь на такие дистанции.

Как будто зная об этом (впрочем, "как-будто" в случае с Петровичем можно опустить), неизвестные корабли нагло отдали якоря в пяти с половиной милях от берега. Один из них передал очередную телеграмму, причем матрос, принесший ее со станции телеграфа "Рюрика" господам офицерам, старательно, но безуспешно пытался сдержать неподобающую ухмылку. Лица офицеров, читавших и молча передававших ее друг другу, слегка краснели. Общее мнение выразил командир крейсера Трусов:

– Похоже, это все же не японцы. Так могут лаяться только наши, этому научиться нельзя. Это у нас врожденное.

Почему-то подлинного текста телеграммы для истории не сохранилось. Даже журналы приема телеграмм на станциях радиотелеграфа Владивостока и крейсеров каким-то загадочным образом потеряли страницы, на которых она была записана. Но со слов очевидцев, если опустить крепкие выражения, из которых она состояла на девять десятых, то смысл ее сводился к следующему - "просьба тугодумам из крепости Владивосток не стрелять еще пол часа, я выхожу на катере для опознания. Руднев". Действительно, с одного из броненосных крейсеров спустили паровой катер, он подобрал кого-то с борта "Варяга" и понесся к берегу.

Через двадцать минут на пристани, вырываясь из объятий офицеров, смущенный Руднев пытался отдавать приказания о вводе в порт его кораблей, о необходимости приведения в готовность сухого дока и скорейшей постановки в него "Варяга", о неизбежном набеге Каммимуры и мерах по его отражению, но его никто не слушал. Его и прибывших с ним офицеров на руках отнесли в офицерское собрание, навстречу кораблям его отряда бросились два номерных миноносца, которые развели пары для атаки японцев, но теперь выполняли более приятную роль почетного эскорта.

Через три часа, уже в сумерках, когда "Варяг", "Кореец" и "Сунгари" заняли наконец свои места на рейде, а их команды почти в полном составе выстроились на берегу, перед ними появился слегка пьяный Руднев.

– Господа офицеры, братцы матросы, мои боевые товарищи. Мы с вами совершили то, что сделать было практически невозможно. Мы не только сократили линейный флот Японии на три единицы, мы еще и увеличили наш, русский, на парочку. Я лично буду просить императора о наградах для каждого участника нашего похода. А пока я отпускаю все команды, за исключением дежурной смены, на берег на два дня. И если хоть в каком кабаке, ресторане или борделе вам хоть кто-то заикнется про деньги, я прикажу разнести этот гадючник из главного калибра, который вы своими руками подарили России! Разойдись и гуляй, ребята!!!

С громогласным "Ура!!!", сломав строй, команды бросились сначала качать капитана, а потом волной растеклись по злачным местам города. Рестораны и салоны для господ офицеров, кабаки и дома попроще для матросов и кондукторов.

В следующие два дня японцы могли бы взять Владивосток силами одного батальона. Ибо трезвых в городе практически не было.

1. Все русские броненосцы с таким расположение артиллерии были заперты в Порт-Артуре. Из находившихся во Владивостоке крейсеров орудийными башнями мог похвастаться только "Богатырь". Так что ошибку японского командира можно понять и простить.

2. Балк практически дословно цитирует Хайнлайна, "Звездная пехота". Наверное, читал в детстве, фраза понравилась и запомнилась.

Глава 9. Приходите, гости дорогие.

Владивосток. Февраль 1904 года.