Варяг

К исходу четвертой минуты на «Наниве» наконец разобрались во всплесках от своих и чужих попаданий, поняли, что прицел взят неверно, и вновь перешли к залповой пристрелке. Стрельба «Варяга» наконец-то стала давать видимый результат, «Нанива» получила первое отмеченное с «Варяга» попадание. Один из взятых с «Корейца» снарядов, оснащенный нормальной трубкой, взорвался в носовой части «Нанивы». Никаких особых повреждений, разнесена подшкиперская и клюз с расклепанной якорной цепью, весь эффект скорее моральный (ну, кроме трех раненых, что некстати оказались на баке в этот момент), но все равно неприятно, когда в твой корабль попадают. «Нийтака» по прежнему вела огонь с запредельной скорострельностью, и минимальными, по причине отсутствия корректировки, результатами, чем все больше напоминала Рудневу «Варяг» в оставленной им реальности. «Акаси» с «Такачихо» еще не достигли дистанции действительной стрельбы, но, торопясь поучаствовать в празднике жизни, тоже открыли огонь.

Проходя на траверзе «Асамы», "Варяг" выплюнул две торпеды из аппаратов правого борта. Залпом, за отсутствием на борту старшего минного офицера, управлял насильно снятый с «Корейца» старший офицер Анатолий Николаевич Засухин, ему помогал мичман Эйлер, младший минный офицер, совсем недавно выпустившийся из Морского корпуса.

Как обычно, минеры при пуске из аппарата, установленного в корабельной церкви, пробормотали "С Богом!", а те, что стреляли из кают-компании, проводили мину напутствием "За здоровьечко!".

Какая из торпед, божественная или алкогольная, на пределе дистанции все же дошла до «Асамы», а какая затонула на полдороге, определить не удастся уже никому. Но вот эффект от попадания получился несколько неожиданный. Всю реальную Русско-японскую войну восьмерка японских броненосных крейсеров проходила с пороховой бочкой в башнях главного калибра. Это вынужденное решение, принятое британскими и итальянскими конструкторами для повышения скорострельности, было бы не слишком опасно, пользуйся японцы и дальше родными английскими боеприпасами. Черный порох внутри британских снарядов — штука, к вторичным детонациям достаточно безопасная. Шимоза же, на которую стал переходить японский флот в конце XIX-го века, при большей фугасности особой стойкостью не отличалась. Ее стабильности еще кое-как хватало на то, чтобы не разнести на атомы башню вместе с расчетом при попадании русских снарядов в толстую вертикальную броню башни. Но вот взрыв торпеды на тонкой крыше башни для ее трепетной натуры было уже слишком. На «Варяге» так и не поняли, что именно так грохнуло на «Асаме», потому что для торпеды взрыв смотрелся уж слишком уж эффектно, а для детонации погребов все же скромновато.[23]

По мере сближения шансы на нанесение друг другу повреждений у «Варяга» и его пока еще двух оппонентов все увеличивались. Но как ни странно, первую кровь «Варягу» пустили не «Нийтака» с «Нанивой», а практически списанная Рудневым со счетов «Чиода». Поняв, что противник его игнорирует и видя полную беспомощность своей артиллерии при стрельбе на циркуляции переменного радиуса и направления, которую выписывал его крейсер из-за заклиненного руля, командир «Чиоды» Муроками отдал беспрецедентный в боевой обстановке приказ — "Стоп машина"! «Асама» требовала мести. После того, как «Варяг» перестал постоянно выскальзывать из их прицелов, артиллеристы «Чиоды» добились, наконец, попадания. Не удивительно — они находились в лучшей из всех японцев позиции, «Варяг» как раз проходил по траверзу «Чиоды» менее чем в двадцати кабельтовых от нее, их корабль не обстреливался, спорадический огонь 75-миллиметровок «Варяга» без особой корректировки не в счет, и после остановки представлял собой весьма приличную, устойчивую платформу для стрельбы. 120-миллиметровый снаряд прошел сквозь сетку с койками (все же эта импровизированная мера защиты давала не больше половины шансов на успех) и взорвался при попадании в борт. Надводная пробоина, пару тонн угля в яме перемололо в угольную пыль, снова истошный визг осколков, клубы угольной пыли хлынули в носовую кочегарку из горловины ямы и ее пришлось быстро задраить двум кочегарам, мгновенно сменившим расу и превратившихся в негров. Не смертельно, но на нервы действует. Вернее, не смертельно для корабля, а вот тот, кому не повезло получить в голову осколок или кусок угля с полкило весом, пожалуй, не согласился бы. Когда будет время, надо озаботиться заделкой пробоины, она хоть и надводная, а заливать ее на ходу и при волнении может.

Только теперь Руднев понял, что полностью игнорировать вражеский корабль, даже в таком плачевном состоянии, как «Чиода», нельзя категорически. Но и отвлекать только что пристрелявшуюся по «Наниве» артиллерию на эту развалину тоже не хотелось! Впрочем, теперь, если чуть довернуть влево, «Чиода» попадал в сектора обстрела двух кормовых шестидюймовок. Если их наведением займутся с кормового дальномерного поста, то ему придется больше бегать, чем думать о стрельбе по "Варягу"!