«Варяг». Спасти Севастополь!

«Волки» привели «стадо» на бойню.

100-миллиметровые зенитные орудия зачастили, поражая цели. Неподалеку в лесочке пряталась радиолокационная СОН – станция орудийной наводки – двухосный фургончик с решетчатой тарелкой антенны на крыше.

Зенитки долбили с частотой пятнадцать выстрелов в минуту, бомбовозы не выдерживали и одного попадания снаряда, а белых и черных облачков разрывов хватало.

Бомберы заметались, попав в засаду, вот только уйти им было трудновато – наведением пушек в упреждающую точку «занимался» гидросиловой привод, да и весь процесс уничтожения был механизирован – установка взрывателя, досылание, закрытие затвора, выстрел, открытие, экстракция гильзы. Так что все происходило быстро и четко – снаряды отламывали «Гингам» хвосты и крылья, выдирали моторы, разносили кабины в частом переплете. Бомберы падали, разваливаясь, метались в воздухе, пытаясь то ли увернуться, то ли скрыться.

«Поголовье» резко снижалось, пока последний из «Синзанов» не остался в одиночестве. Тяжелый бомбардировщик вошел в разворот, плавно описывая дугу и бомбя артбатарею. Несколько орудий опрокинулось, подпрыгнул, распадаясь, фургончик СОН.

– Я – Варяг! Сбить, на хрен!

«Мигари» открыли огонь по уходившему «Синзану», держась в почтительном отдалении, чтобы не схлопотать шальной 100-миллиметровый снаряд. Зенитки сказали свое веское слово – разрывы сместились к самому фюзеляжу, «освежевывая» самолет.

Теряя обшивку квадратными метрами, бомбардировщик далеко не ушел – пошел на вынужденную и сел на брюхо, громадным плугом пройдясь по полю и даже крылья не обломав.

По дороге запылили БТР, спеша к «Синзану». Жилин скомандовал:

– Я – Варяг. Возвращаемся.

Строй потрепанных «мигарей» повернул на восток. Скоро можно будет перебазироваться на аэропорт под Муданьцзяном – дорога свободна…

Глава 9 Красные и белые

Маньчжурия, Муданьцзян, 6 июля 1945 года

«Только вперед и никаких задержек! Отдельные опорные пункты обходить. В крайнем случае – подавить огнем, заставить умолкнуть и – вперед. Ваша цель – захватить мосты, овладеть узлами дорог, удержать их до подхода пехоты, передать ей и опять – вперед!» – в таком духе инструктировали танкистов ударной группировки.

И «экипажи машин боевых», поддерживавших 1-ю Краснознаменную армию, точно следовали инструкциям – оседлали ближнюю рокаду Мишань – Лишучжэнь – Мулин. Японские войска, отходя в глубину укрепрайонов, создавали пробки на дальней рокадной дороге Мишань – Машанчжань – Линькоу – Муданьцзян, шуруя колонна за колонной, но шустрые «Т-54» вскоре вышли к станции Машанчжань и перекрыли самураям движение.

А других дорог тут не было. К станции вплотную подступали отроги хребта Кэнтэй-Алинь, а дальше на запад простирался горный район с высотами более километра и совершенно безлюдный. Там не то что дорог – тропинок не натоптали.

Короче говоря, у японцев оставалось два выхода – либо прорываться по рокаде к Муданьцзяну – важнейшему узлу дорог и самому сильному укрепленному пункту на третьей оборонительной позиции в Восточной Маньчжурии, – либо бросать танки, грузовики, артиллерию и уходить в леса мелкими группами.

Так они и сделали. 5 июля японцы разделились – меньшинство двинуло в лес, а большая часть пошла на прорыв. 59-й корпус генерала Ксенофонтова приветил и тех, и других.

Гремело русское «ура» и ответное «банзай».

«ИС-3» 75-й танковой бригады с десантом стрелков 50-го Читинского полка устроили бойцам Квантунской армии настоящее побоище.

Нет, назвать поход триумфальным шествием было нельзя – приходилось очень трудно. Начать с того, что две большие автоколонны с японскими войсками, пехотные и танковые колонны, артиллерийские батареи двигались к станции Машанчжань с востока, а путь нашим танкам перекрыла разлившаяся Сяомулинхэ. Для атаки оставался один путь – узкая дамба, выходившая на деревянный мост.

Разумеется, мост был заминирован, и два пролета рухнули в реку. Началась ожесточенная перестрелка, пока саперы чинили переправу и разведывали броды. Двумя часами позже танки ворвались на японские позиции. 836-й полк Квантунской армии перестал существовать.

Когда части 1-й Краснознаменной вошли в Мишань, китайцы устроили советским воинам восторженную встречу. На каждом доме были вывешены красные флаги и транспаранты с приветствиями на китайском и русском. Народ стеной стоял вдоль главной улицы, в руках флажки, бумажные цветные фонарики, блюда с китайскими сладостями. Гремели барабаны, гонги, трубы…

Натерпелись – под оккупантами китайцам дозволялось быть рикшами, чистильщиками обуви, мусорщиками, а если вдруг японским переселенцам захотелось бы земли местных крестьян, тех попросту расстреливали. Десятками тысяч. Или поступали «гуманно» – сгоняли в отряды трудовой повинности…

…Еще немного, еще чуть-чуть, и наши ворвались в Мулин. Проутюжили на окраине противотанковую батарею, подорвали доты, вышли на берег Мулинхэ и захватили целым и невредимым семидесятиметровый деревянный мост.