«Варяг». Спасти Севастополь!

Снаряды рвались, на высоте распухали целые тучи дыма и осколков. Хватало одного прямого попадания, чтобы свергнуть с неба бомбардировщик. Даже разрыв поблизости так плотно шпиговал «Ланкастеры» с «Либерейторами» осколками, что это живо напоминало ворон, заполучивших заряд дроби, – перья ворохом.

А потом свое умение показали ракетчики – Долгушин разглядел поднятые кверху пусковые станки. «217-е» взлетали быстрее сигнальной ракеты, оставляя за собой дугу клубившегося дыма.

Одному из «Ланкастеров» ракета угодила в брюхо, и факел огня вырвался вверх, разбрасывая обломки кабины и осколки стекол. Отломился нос, отломилось крыло… Хана «Ланкастеру».

Долгушин летел и наслаждался…

Глава 14 Южное море

Тихий океан, остров Гуам, 23 сентября 1945 года

Михаил Ерохин был счастлив – он плыл на настоящем корабле в теплые моря. Флотские вообще-то говорят: «ходить на корабле», но это уже придирки.

В детстве Дядя Миша мечтал стать моряком. Потом ему захотелось пойти в полярники. Но, когда он впервые увидел взлетавший самолет – это случилось в 6-м классе – жизнь определилась раз и навсегда.

Однако неутоленные в малолетстве желания тоже бродили в душе. И вот он – Тихий или Великий!

Раскинулся кругом, ни конца, ни края. Ни Японское море, ни даже Желтое не впечатлили Ерохина, а здесь – совсем другое дело.

Океан синий или изумрудный – поверить невозможно, что бывают такие яркие и чистые цвета. Солнце греет совсем не по-осеннему. Тропики!

На запад если лететь, попадешь на Филиппины. Япония далеко на севере. Отсюда ближе Новая Гвинея, где папуасы. Экватор – рядом. С ума сойти!

Дядя Миша стоял на палубе авианосца «Советский Казахстан» и гордо обозревал окрестности. По левому борту виднелся линкор «Иоанн Грозный».

Две трубы дымили не слишком густо, но ход у линкора был хороший. Три башни грозили ворогу, а в каждой по три орудия в 381 миллиметр. 15 дюймов. Не хухры-мухры.

В кильватер «Иоанну Грозному» шли крейсеры «Калинин» и «Каганович», за авианосцем поторап-ливались транспорты, три СДК – средних десантных корабля и столько же БДК – соответственно больших. В сторонке резал волны лидер «Тбилиси» и выводок эсминцев. Немного отставали подлодки – трофейные субмарины серии XXI. Здоровенные, немногим меньше эсминцев, они должны были стать чуть ли не главной ударной силой наряду с линкором – в их отсеках ждали своего часа акустические самонаводящиеся торпеды.

Субмарины не могли развить ту же скорость, что и линкор с авианосцем, поэтому вся эскадра равнялась на подлодки, которым, кстати, присвоили тип «А» – «Акула». «А-28», «А-29», «А-32» и «А-33».

Эскадра шла на Гуам, на тропический остров, который открыл еще Магеллан. Долгое время к Гуаму приставали одни лишь испанские галеоны, что ходили с Филиппин в Мексику. Потом и эти рейсы увяли, а в самом конце XIX века остров оприходовали американцы, забрав его у зачахшей Испании.

В 41-м, когда «Зеро» бомбили Пёрл-Харбор, японцы оттяпали Гуам у США. В прошлом году американцы отвоевали его обратно. Спрашивается: зачем им этот клочок суши?

А затем, что Гуам очень уж удобно расположен – Япония, Индокитай и Австралия равно удалены от этого острова. Перекресток.

И почему этот перекресток должен принадлежать Соединенным Штатам? С какой стати? Почему не Советскому Союзу?

Надо сказать, что Ерохина восхитила сама возможность захватить тропический остров в Южных морях. Будет куда слетать в отпуск после войны!

А тогда, во Владивостоке, в штабе Тихоокеанского флота, когда обсуждался поход на Гуам, адмирал Юмашев зачитал шифротелеграмму из Наркоминдел – все должно быть обставлено не как захват территории противника, а как освобождение острова от колонизаторов.

Ведь на Гуаме издревле проживал народ племени чаморро, вот и пусть провозглашают свободу и независимость. А чтобы на эту свободу с независимостью не посягали империалисты, морякам и летчикам Тихоокеанского флота надо будет подзадержаться на острове, постоять на страже завоеваний трудящихся.

Тем более что бухта Апра на западном берегу Гуама – глубокая, с чистым песчаным дном. Здесь могут швартоваться любые, даже самые большие корабли. Да и две бетонные ВВП для «Б-29» тоже имеются – отсюда американцы могли бомбить Токио. Спрашивается: чего добру пропадать?..

– Товарищ полковник! – подбежал комэск Голубенков. – Вызывают!

– Иду.

Ерохин упругим шагом прошагал к трапу, ссыпался вниз – и замер, как тот истукан. Ему навстречу дефилировала самая красивая девушка на свете – высокая, выше его, стройная. Грудь – во! Глазищи – во!

Все ее звали Тетя Муся. Или Тетя Маня. Короче говоря, Маша, Маруся. Впрочем, Марусей эту красну девицу звал только сам капитан – у иных духу не хватало.

Работала Маруся на камбузе, помогала коку, добрейшему Вано, кормить «пилотов-проглотов». «Мариманы», впрочем, тоже не страдали отсутствием аппетита.

Тетя Муся была холодна и неприступна, она отшила всех ухажеров. Много их было, донжуанов доморощенных, да вот только вся их бравада, весь гонор испарялись, скворча, под взглядом синих ледяных глаз Маруси.