Варяги и Русь

Хороший аргумент — «Владимир» на монетах Владимира Святого. Но и в ПВЛ, помимо «Поучения» Владимира Мономаха, имеется много примеров написания имени в обоих вариантах, как на это обращает внимание В. В. Фомин в книге «Голый конунг. Норманизм как диагноз»: «Приде Володимир с варяги Ноутороду…», и тут же несколько раз «Володимер» (980); «заратишася вятичи, и иде на нь Володимир…» (982); «Володимир заложи град Белъгород…» (991); «иде Володимир на хорваты» (затем только «Володимер», 992); «…придоша печенези к Василеву, и Володимир с малою дружиною изыде противу…» (дальше «Володимер», 996)[551].

Однако стремление норманистов доказать неславянское происхождение имени Владимир источниками не вразумить. Вот какие рассуждения встречаем у Клейна: «Известно, что личные имена, издавна живущие в русском народе, в большинстве заимствованы, как и имена остальных европейцев, из нескольких источников… Владимир тоже звучит по-русски, но, очевидно, это „народная этимология“, т. е. подлаживание к русским корням чуждого имени, видимо, германского (а по более глубокому происхождению — кельтского) Вольдемар. Ведь древнерусское звучание — „Володимер“, а не „Володимир“. Лишь очень немного имен исконно восточнославянского происхождения живут у нас по сей день»[552].

И на какие только ухищрения не пускается норманистская утопия для сохранения исходно рудбекианистской фантазии о скандинавском происхождении всех древнерусских летописных имен: пусть хоть вторая часть в имени Владимир будет «германской». На мой взгляд, совершенно очевидно, что Титмар говорит о мире земном — человеческой обители, и властью над этим миром отмечено имя Владимир. При этом хронист подчеркивает, что этот мир принадлежит нечестивым, т. е. язычникам. Таким образом, оба компонента имени Владимир легко истолковываются из русского языка.

Но норманистские исследования древнерусского именослова исходят из примата всего германского относительно всего славянского. Отсюда и непонимание того, как функционировал древнерусский княжеский именослов. Если германцы обменивались именами только с германцами, как можно понять из рассуждений Литвиной и Успенского, то логично и недоумение этих авторов: «Как же в древнерусский княжеский именослов могли попасть имена Святослава или Владимира?». Но логичен ли схоластический подход этих авторов к именословам и их разделение на гомогенно чистые германские и гомогенно чистые славянские? Впрочем, вопрос о славянских именословах совершенно праздный в системе норманистских рассуждений. Таковые вряд ли имеются, если вспомнить приведенное ранее высказывание Клейна: большинство древнерусских имен — германские, а если уж совсем глубоко копнуть, то кельтские.

Выше я приводила слова А. А. Клёсова, основанные на результатах его исследований в области ДНК-генеалогии, которые показывают, что «кельтское» и «германское» шло на запад с Русской равнины, освоенной древними русами (Z280) и ариями (ветвь R1a — Z93) в III–II тыс. до н. э. После ухода ариев на восток примерно 4500 лет назад древние русы продолжали осваивать Русскую равнину по всему ее ареалу. Одновременно шел процесс образования новых славянских ветвей от носителей гаплогруппы R1a. Так 4200 лет назад образовалась славянская ветвь R1a — М458, которая образует западно-славянскую и центрально-европейскую ветви. Она выделилась после ухода ариев, поэтому в миграциях на восток ее носители не участвовали, но распространились как в Восточной Европе, так и в западной Европе. Многие русские, украинцы и белорусы являются ее носителями. Большинство поляков входят в М458. Этот субклад доминирует у западных славян, а также является принципиальной минорной ветвью у этнических немцев, т. е. по всему южнобалтийскому побережью[553].

Эти данные ДНК-генеалогии хорошо согласуются и с динамикой распространения теонимов и антропонимов, которые рассматриваются в данной работе. Анализ имен с основой на свят-/свет-, предпринятый в предыдущей главе, показывает глубину корней древнерусского именослова. Имя былинного богатыря Святогора, наделенное особо глубокой архаикой, связано точными параллелями с древнеиранской мифологией. От этого древнерусского мифологического персонажа протягивается ниточка и к древнерусскому имени Святослав, и к южнобалтийским Святовиту/Свентовиту и Святополку/Свантеполку. О том же свидетельствует и имя Данслав, в котором сохранилась реликтовая основа дана/дан, распространившаяся по всему северу Западной Европы. Аналогичной динамикой распространения — с востока Европы в Азию и на запад Европы отмечена история теонима/антропонима Герман/Armin, родственного Яриле/Яровиту/Руевиту.