Варяги - последние пассионарии севера

Ответ на вопрос, заданный Ломоносовым, напрашивался сам собой: никакого собственно варяжского языка, тем более из числа скандинавских, никогда и в помине не было. Ибо варяги -- это русь, но не в смысле принадлежности какому-то неведомому иноземному племени (как безуспешно силились доказать норманисты), а в смысле славяно-русского происхождения их самих и языка, на котором они говорили. Впервые эта мысль достаточно внятно была сформулирована страстным антинорманистом Юрием Ивановичем Венелиным (1802--1839): "Русь или руссы, -- писал он -- как народ норманский, скандинавский, никогда не существовал, и есть только плод жалкого толкования, или фантастического произведения некоторых изыскателей. Не поняли Нестора! Да еще как не поняли!" И приводил в пользу данного тезиса неотразимые доводы.

Аргументацию Венелина в дальнейшем развил историк-антинорманист, руководитель археологической комиссии и императорских театров, под конец жизни -- директор Эрмитажа Степан Александрович Гедеонов (1815--1878) в капитальном 2-томном труде "Варяги и Русь" (СПб., 1876). Здесь варяги были однозначно отнесены не к германоязычным норманнам, а к прибалтийским славянам-ваграм, истребленным в ходе жесточайшей экспансии крестоносцев. В поисках истины Гедеонов был на верном пути, он правильно интепретировал утверждение Начальной летописи о рускости варягов и славянскости их языка. Требовалось однако понять, почему варяги сыграли столь выдающуюся роль в мировой истории -- причем не разрушительную, а созидательную и объединительную. Такая задача под силу только энергонесущей популяции, сплоченному сообществу целеустремленных людей, которых Лев Гумилев, развивая учение Вернадского о биосфере, поименовал пассионариями. Наделенные мощным энергетическим потенциалом и повышенной активностью, они по природе своей обречены были быть вожатыми, воодушевляя доверившиеся им народные массы на уготовленные им подвиги и волею судеб становясь движущей силой исторического прогресса. Такие никогда бы не позволили вырезать себя, подобно беззащитным овцам, как это случилось с балтийскими славянами.

Конечно, можно назвать варягов и племенем, но с достаточной долей условности. Скорее всего, они представляли собой особое воинское братство -прообраз будущих рыцарских орденов. Жили в основном на побережье Балтийского (Варяжского) моря, летопись однако говорит о Заморье, а таковым вполне могли быть и арктические территории Ледовитого океана, находящиеся по отношению к европейской России севернее Балтики и Беломорья. Были варяги хорошо организованы, обладали богатым опытом во всех областях хозяйственной жизни, торговли, государственного управления и особенно -- воинского искусства. Потому-то и обратились в 862-м году новгородцы к Рюрику с братьями, как бы сказали сейчас, за организационной помощью. И русские варяги быстро и охотно откликнулись, а затем плодотворно поучаствовали в становлении Руси и российской государственности.

В дальнейшем последние пассионарии Севера как-то незаметно и без излишнего шума исчезли с горизонта отечественной истории. Ибо перешли на службу византийским императорам, где составили костяк дворцовой гвардии. Варяжская дружина насчитывая подчас до шести тысяч стойких витязей и отменных рубак. Благодаря им византийское войско одержало немало жизненно важных побед. Показательно и другое: в Царьграде варягов всегда считали русскими и только русскими. Безусловно, значились в составе русско-варяжского войска и скандинавы, но, как нынче принято выражаться, на контрактной основе. Кстати, европейские норманны никогда себя варягами не называли и становились таковыми, только вступая в русскую варяжскую дружину; когда срок контракта истекал, они вновь становились викингами. Так что тесное взаимодействие между варягами и скандинавами, безусловно, было, но кто на кого больше влиял -- еще вопрос. То же относится и к так называемым скандинавским заимствованиям. Да, в одежде, оружии, культовых предметах, утвари, украшениях, открытых археологами, много варяжской специфики. Вот только почему обязательно ее считать скандинавской. Почему бы не рассмотреть совершенно другой вариант -- заимствования скандинавами достижений более развитой варяжской культуры.