Варяги. Славяне. Русские

Вывод: дружина как социальная структура — вполне пригодный инструмент для политической деятельности. Общество, находящееся в стадии, называемой военной демократией, может порождать множество разбойничьих шаек, когда же в процессе эволюции они превращаются в дружины, то вопрос образования государства сразу ставится в повестку дня. В конце IX в. викинги, действующие на Западе, организовались в дружины. Это проявилось в таких акциях, как образование опорных пунктов на побережьях, проникновение по рекам вглубь Западной Европы, осада Парижа в 885–886 гг., других городов. Действовали в тех местах датчане и норвежцы, и, конечно, совсем не случайно именно в это время (в пределах одного-двух поколений) у них возникли государства. В Восточной Европе действовали шведы, у них государство возникло около 1000 г. Если здесь имел место тот же порядок вещей, что и в Дании, Норвегии, то дружины вместо разбойничьих шаек у шведских викингов должны были возникнуть где-то в последней трети X в. Любопытное совпадение: именно в это время на Руси и в Византии появляются достоверно зафиксированные отряды викингов-наемников. К вопросу о появлении этих викингов я еще вернусь, сейчас же отмечу такую вещь: во времена, описываемые «Сказанием…», шведам до государственного бытия оставалось полтора столетия. Разбойничьи шайки викингов у них могли быть, даже наверняка были, но до превращения их в дружины оставалось более ста лет. Значит, были главари шаек, но не было конунгов с родословными. Как объяснялось выше, главарей шаек приглашать на трон бессмысленно по двум причинам: во-первых, за ними не стоит никто, даже члены их шаек; во-вторых, они не умеют выполнять роль политического руководителя. Не говоря уж о том, что они вовсе не авторитетные личности и их мало кто знает. Даже для датчан и норвежцев время подходящих личностей еще не настало.

Теперь следует вернуться вновь к версии о призвании варягов в «Сказании» и продолжить ее рассмотрение с точки зрения соответствия обычной человеческой практике и логике здравого смысла. Мы уже сделали вывод, что в тех условиях, которые сложились в Новгороде после смерти Гостомысла, с учетом реалий IX в., призвание к власти компромиссной фигуры со стороны было наиболее разумным выходом.

Но была еще одна причина, которая делала призвание князя со стороны весьма желательным. Нужно было решать вопрос обороны Новгорода и тяготеющих к нему земель. Чем больше в городе богатств, тем больше желающих этим богатством поживиться. Это истинно не только для Раннего Средневековья. Новгород защищало ополчение, но ополченцы, как правило, уступают воинам-профессионалам. Навербовать последних невозможно, т. к. в IX в. воины-профессионалы были только в дружинах. Каждая дружина одновременно была и школой, где готовились воинские кадры. Каждая дружина имела средний командный состав, который будет подчиняться князю, но не будет подчиняться купцам или равному себе. Князь, способный прокормить дружину, может создать ее на почти пустом месте. А Гостомысл — не мог. Такова особенность раннего Новгорода, возникшего из торговой фактории, населенного разноплеменным вольным людом, а не княжьего города. В конце концов создать свою профессиональную дружину Новгород смог бы, но это заняло бы много времени и, опять же, требовало наличия авторитетной единой власти в городе. Приглашение князя даже с малой дружиной решало и проблему власти, и проблему его защиты.

А теперь, чтобы понять, как реально происходило приглашение князя, обратимся к историческим прецедентам. Сходные черты таких приглашений в разных странах, в разные эпохи позволят все типичные моменты наложить на новгородскую ситуацию 50 -60-х гг. IX в. и выявить степень правдивости «Сказания». В качестве примеров можно рассмотреть приглашения князей в Новгород с 1136 г., приглашения королей на польский престол, на английский трон, приглашения ханов на казанский престол.

Во-первых, кандидата, как правило, никогда не искали далеко от своих мест или даже за морем. Кандидата находили у соседей (Александр Невский в Новгороде, Довмонт во Пскове, Ягайло и Стефан Баторий в Польше). Генриха Валуа поляки в 1572 г. нашли довольно далеко — во Франции, но, во-первых, для поляков Франция — католическая, как и у них, страна, во-вторых, приглашенный сбежал (украв коронные сокровища). Вильгельм Оранский для англичан тоже был соседом. Из России и Крыма приезжали ханы в Казань.

Во-вторых, никогда не приглашали неизвестного. Всегда имели место предварительные переговоры, и послы отправлялись за уже обговоренной кандидатурой, на обговоренных условиях. Никто никогда не отправлял послов в неизвестные края, за неизвестной кандидатурой. Удивительно, если бы нашелся хоть один такой случай.