Варяги. Славяне. Русские

Теперь повторю приведенное в начале работы рассуждение по общественной психологии. Представим себе, что в каком-то регионе, например в Восточной Европе, встретятся два или три племени, союза племен, этноса, названия которых похожи и при взаимном переводе вызывают похожие ассоциации. Не может быть сомнения, что они проявят повышенный интерес друг к другу, выделят друг друга среди прочих этноколлективов. Древние люди гораздо меньше, чем мы, верили в случайные совпадения, поэтому, встретив этнос или племя с похожим названием, пусть даже иноязычных, они прежде всего искали не случайность, а родство (вспомним, как Иордан считал родичами готов-германцев, гетов-фракийцев и массагетов). А если такое родство обнаружить хочется, то в святоотеческих древних преданиях всегда найдется подходящий миф или легенда. Такое выделение друг друга, рост взаимных симпатий облегчат между «родичами» установление политических, экономических, дружеских, брачных связей. А ведь это шаги в сторону интеграции в единый народ и государство. Вполне представимо, что готы и геты могли слиться в единый народ и название этого народа существовало бы в двух почти одинаковых формах.

В Приднепровье мы видим похожую картину. Встретились роушаланы и росомоны. Тут же рядом на Днепре живут боруски. Таким образом, встретились на одной исторической сцене три племенных союза, названия которых связаны с корнем «рос»/«рус». Можно предположить, что этноним с корнем «рос»/«рус»/«роуш» легко взаимно перенимался.

Севернее, в лесной зоне, у балтов, тоже встречались этнонимы с корнем «рос»/«рус», значение их, как правило, «белый», «светлый». То же самое значение имел корень лат/лет/лит в их языках. Но и корень рус определенно обнаруживается в названии пруссы. Тут же рядом находится Белоруссия, первоначальное славянское население которой представляло собой ославяненных балтов. Дославянская балтская этнонимия Польши, судя по таким названиям, как лях/лех/ляш, тоже во многом была связана с белым цветом. Поскольку в Новогородско-Псковскую землю славяне шли через Польшу и Белоруссию, то они должны были занести корни слов со значением «белый», «светлый», а значит и рос/рус, в этот регион.

«Весьма возможно балтийское происхождение ряда названий с корнем рус-русс в районе Мета — Ильмень — Волхов (озеро Пруса, река Прусыня, озеро Врусское, река Русская и другие от балтского корня — «рус»), имеющих много общего с топонимикой в районе устья Немана» [112, с. 168–169]. Добавлю сюда факты от М.В. Ломоносова, что «Курский (Куршский) залив слыл в старину Русна», он же упоминает «…старое разделение Пруссии на Белую, Верхнюю и Нижнюю…» [108, с. 231].

Правомерно сделать вывод: на севере Восточной Европы обитали свои русы, никак не связанные с разноязыкими русами Поднепровья. Древнерусское государство образовалось на огромной территории, на которой обитало несколько племен (союзов племен), имевших сходное название, но близким происхождением между собой не связанных. Напомню, что гору на Валдайском водоразделе даже иностранцы знали как «Русскую». Никто из различных русов и росов не возражал, чтобы государство называлось «русским», но они очень долго помнили: есть — русские, а есть — другие русские. Непонимание этого простого факта вызывает у исследователей недоумение в лучшем случае, в худшем — направляет их на путь искусственных и ложных версий. Вот наблюдение маститого историка: «Новгородская I летопись знает оба значения (Русь и Русская земля) и иногда причисляет Новгород к Руси, а иногда противопоставляет его Руси (южной)» [152, с. 57]. Недоумение сразу исчезнет, если понять, что в одном случае летописец имеет в виду Русь как страну, в другом — русов Новгородчины, помнящих о своем местном происхождении, вне связи с русами Поднепровья.

По этой же причине произошла путаница в сочинениях древних авторов. И опять уважаемый историк недоумевает. «…Противоречия в источниках о Руси у древних авторов. Русы — варяги и славяне. Русов то называют кочевниками (патриарх Фотий), то говорят о том, что кони их не могут носить (Захария). То русов называют племенами из славян (ибн Хордадбех), то обособляют их от славян и даже противопоставляют их славянам. Русская земля то расширяется до пределов всей Восточной Европы, то сужается до размеров маленького болотистого острова. Из этого списка противоречий нельзя выбрать какое-либо одно положение по своему вкусу: нельзя пытаться примирить противоположные утверждения при помощи компромиссов» [152, с. 55–56].

Во-первых, напомню то, о чем дважды выше сказано: слово «сакалаб»/«сакалиба» употреблялось арабскими авторами в значении «восточноевропеец», а вовсе не «славянин», поэтому под этим термином ибн Хордадбех имел в виду то тюрок, то угров, то алан, то готов, то славян, то даже уцелевших в лесостепи потомков скифов.