Варяги. Славяне. Русские

В-третьих, по такому деликатному вопросу никогда не обращались к врагам. Некоторым исключением служит прецедент с выдвижением кандидатуры Ивана Г розного на польский престол, но надо учесть, что Россия и Речь Посполитая в это время не были в состоянии войны, кандидат в это время не считался русским царем, поляки же рассчитывали через династические права прибрать к рукам Россию, как это получилось с Литвой.

В-четвертых, никогда не бывало такого, чтобы посылали за князем, а вместо одного прибыли целых трое, пусть даже и братья. Будем реалистами: в любом государстве желающих управлять всегда больше, чем вакансий. И вот, вместе с приглашенным князем, который никому не конкурент, прибывают двое его братьев, которым нужно найти место для управления и кормления, причем то, что получше, пристроить их людей. Реальная картина? А.А. Шахматов и В.Е. Яманов совершенно правы: «Сказание…» дает не изложение фактов истории в их взаимосвязи и последовательности, а нечто похожее на литературное сочинение. Но, во-первых, это сочинение не чистый вымысел, а опирается на реальные события, во-вторых, литературные произведения тоже используют как исторический источник, в-третьих, у историков все равно нет иного выхода, кроме как снова и снова анализировать «Сказание…» в поисках исторической истины. Следует исходить из логического допущения, что события в данном случае происходили так же, как и в других подобных случаях.

Фразу, что князя искали «за морем», понимают чаще всего как поиск на той стороне Балтийского моря. Выше приведено достаточно доказательств, что варяги, во всяком случае, не могли приходить со стороны Балтики. А есть ли основания считать, что новгородцы на рубеже 50 — 60-х гг. IX вв. совершали плавания по Балтийскому морю до его западных пределов? Фактов «за», нет никаких, прямых фактов «против» тоже нет, но есть косвенные. Во-первых, ни в каких письменных памятниках не отражены такие плавания, во-вторых, археологический материал тоже не подтверждает факта таких плаваний, в-третьих, Новгород был слишком молодым городом, перед его жителями стояла задача освоения речной сети сопредельных территорий, поэтому маловероятно, чтобы новгородцы уже тогда совершали далекие заморские путешествия.

Славяне, населившие Новгородско-Псковскую землю, на пути с прародины нигде не сталкивались с морскими водоемами. Следовательно, в IX в. слово «море» они использовали не в том смысле, в каком используем его мы или создатели норманнской теории. Эта лингвистическая тема обсуждалась ранее, сейчас же я постулирую, что словом «море» словене называли крупное озеро или обширную заболоченную местность (впоследствии — «марь»), а в современном значении стали его использовать едва ли ранее второй половины X в. «Поехать за море» в летописи, однозначно, — не на тот берег Балтики.

Зато к югу и юго-западу от Новгорода есть подходящие объекты, которые могли новгородцами называться «море». Это озеро Ильмень (Илмерь), площадь которого в IX в. значительно превосходила нынешнюю, и прилегающие с юга к озеру болота по руслу р. Ловати, там, где, предположительно, находился «остров русов» длиной в три дня пути. Далее на юго-запад находилось еще одно «море» с островами, которое мы называем Полесье. При движении славян в новгородскую землю все эти географические объекты ими преодолевались, в IX в. должна была еще быть живой память про эти места, как о земле предков. И если новгородцам понадобился князь, то искать подходящую кандидатуру логично было именно здесь. Скорее всего, под словом «море» в «Сказании…» разумеется озеро Ильмень, древнее название которого — Илмерь — «Илистое море», которое еще и сейчас иногда называют «Славянское море».

Если князя новгородцы искали за этим «морем», то их поиск ничем не отличался от поисков кандидатуры правителя в других приведенных выше примерах. Во-первых, они шли к соседям, в места, которые хорошо знали. Во-вторых, там была родина их предков, а стало быть, князь из тех мест имел дополнительную легитимность. В-третьих, в земле кривичей и южнее уже успели сформироваться (или прийти извне) авторитетные княжеские династии. Не «природная», а пришедшая извне династия могла быть с Поднепровья, от тамошних русов Артании. Соответственно, и отправились новгородские послы либо в район Старой Руссы, либо в Поднепровье.

Теперь следует разобраться с количеством князей, пришедших вместе с посольством в город на княжение. Ясно, что перед отправлением посольство получило четкие инструкции и не могло, грубо превысив свои полномочия, вместо одного князя привести сразу трех. Недаром в «Сказании…» двое из них очень быстро умирают, очевидно, потому, что никак не вписывались в канву последующих событий.