Варяго-Русский вопрос в историографии

Это лишь много веков спустя возникнет, объяснял в 1999 г. Р.Зимек, миф о викингах, под которым он понимает «конечный результат идеализации эпохи викингов и самих викингов, т. е. переход от крайне негативного... представления о викингах как о пиратах, варварах, грабителях, убийцах и поджигателях, отраженного в англо-саксонских и франкских хрониках и анналах, к распространенному в XVIII и XIX в. образу благородного воина и бесстрашного первооткрывателя и поселенца», «викингов-джентльменов», «носителей развитой культуры раннесредневековой Скандинавии». И распространению данного мифа, подчеркивает немецкий ученый, во многом способствовал швед Э.Тегнер в 1825 г., который «несет главную ответственность (или вину) за общую направленность искажения». Английская исследовательница Ж.Симп- сон также отмечает, хотя сама не избежала подобной крайности, что прежде всего специалисты в области скандинавской литературы, т. е. филологи, «основываясь на героической поэзии скандинавов и исландских прозаических сагах... рисуют достаточно положительный портрет викингов и их образа жизни, считая их чуть ли не средоточием всех добродетелей - отваги, выносливоети, верности, любви к свободе и чувства чести». Поясняя сказанное, она привела слова P.Л. Бремера, в 1923 г. приписавшего «все положительное в характере англичан тому, что среди их предков были викинги...»: «Три великие добродетели - честь, рыцарство и любовь к свободе - часть бессмертного наследия, которое мы получили от наших скандинавских пращуров»[167].

И вот этот популярный миф о викингах, вышибающий, по словам Зимека, «почву из-под ног историка», сыграл злую шутку с зарубежными и отечественными исследователями XVIII-XIX вв., воспринимавшими через его призму русскую историю. И потому априори увидевшими в варягах, участниках создания Русского государства на востоке, норманнов, синхронно им действовавших на западе. Так, A.Л. Шлецер, расписав действия норманнов в прибрежной Европе и подчеркнув, что «вся немецкая и французская история от IX до X стол, наполнена великими и ужасными делами сих непобедимых морских разбойников», был категоричен в своем выводе, что только они и могли явиться на Русь. И к этому авторитетному голосу с энтузиазмом присоединяются русские историки.

Повторяя Шлецера, Н.М.Карамзин задавался вопросом: «Предпринимая такие отдаленные путешествия и завоевания, могли ли норманны оставить в покое страны ближайшие: Эстонию, Финляндию и Россию?». Конечно же, нет, отвечал он тут же на основе лишь только одной «великой вероятности»: «А как в то время, когда, по известию Несторовой летописи, варяги овладели странами, чуди, славян, кривичей и мери, не было на Севере другого народа, кроме скандинавов, столь отважного и сильного, чтобы завоевать всю обширную землю от Балтийского моря до Ростова (жилища мери): то мы уже с великою вероятностию заключить можем, что летописец наш разумеет их под именем варягов». Точно также рассуждал в 1846 г. М.П. Погодин, горячо вступив в спор с представителями «скептической школы», посмевшими поставить под сомнение общепринятое мнение, что варяги русских летописей - это не норманны: «для норманнов не останется уже никакого имени? Или норманны не были у нас? То есть, норманны ездили и селились в Голландии, Франции, Англии, Ирландии, Испании, Сицилии, на островах Оркадских, Ферерских, на отдаленной и холодной Исландии, в Америке - и не были у нас, ближайших своих соседей!»[168]. По тому же шаблону мыслят и наши норманисты XXI века. И миф о викингах, идеализирующий и героизирующий их, стал достоянием сознания многих наших сограждан, так сильно гордящихся мнимой связью своей истории с этими мнимыми героями, что ни не желают принять к себе в «пращуры» реальных, но, по их понятию, менее престижных «отцов-основателей».

Вместе с тем специалисты давно указывают на кардинальную разницу в поведении норманнов в Западной Европе, которой они несли только зло и горе, и в поведении варягов и варяжской руси в Восточной Европе, которые мирно вошли в жизнь ее народов, строили с ними Древнерусское государство и вели активную международную торговлю в странах Европы и Азии. Как заметил в 1858 г. А.Васильев, «скандинавы нигде не облагали данью побежденных, а всегда грабили и жгли, уничтожали все». В 1876 г. Д.Щеглов констатировал, что если русы были известны как торговцы, то «скандинавы никому не известны как торговцы, их знают по берегам всех европейских морей только как разбойников!». В 1913 г. В.А.Пархоменко резонно ставил вопрос, почему норманны везде в Западной Европе пираты, береговые разбойники, а на Руси - «вооруженные купцы, культурные государственники, творцы русской государственности?»[169].