Состояние разработки варяго-русского вопроса в современной археологии, следовательно, во всей нашей науке хорошо иллюстрирует рецензия С.В.Соколова на работу Л.С.Клейна «Спор о варягах» («Славяноведение», 2010, № 2), показывая, насколько крепко увязли норманисты в плену ложных представлений о русской истории и ее историографии. Автор, сразу же подчеркнув «своевременность выхода» книги со строго научным содержанием, «удивляется», «насколько проницательным оказался» Клейн, в 1995 предвидя г. возрождение антинорманизма. И, чтобы не отстать от него и самому оказаться «своевременным», быстренько пуганул читателя «патриотической страшилкой». Но, понимая, что эта «страшилка» должна все время подновляться, иначе совсем уж надоест, влил в нее свежую струю: «Антинорманизм возрождается в отечественной науке в агрессивной, радикальной форме с конца 1990-х годов, взяв на вооружение и развив взгляды М.В.Ломоносова и "патриотической школы" второй половины XIX в. Антинорманизм "новой волны" в качестве аргументов научного спора использует приемы, бывшие в ходу в 1930-1950-е годы. Оппоненты обвиняются в злонамеренном искажении истины, их идеи рассматриваются как политически вредные и инспирируемые из-за рубежа, закономерно появляется призыв к государственной власти с требованием разобраться с такой неприглядной научной концепцией».
Итак, Клейн монтирует групповой портрет Ломоносова и антинорманизма с Гитлером, Соколов - со Сталиным (коль запущены такие монтажи, то дела у норманизма совсем уже плохи). Но чтобы читатель знал, на чьей стороне «святая правда», которая «и в огне не горит, и в воде не тонет» и которая не убоится и десятка гитлеров и стольких же сталинов в придачу, ему объясняется, что еще в далеком 1960 г. Клейн «при непредвзятой и последовательной проверке на прочность» выявил «слабость и безосновательность большинства антинорманистских утверждений. Это тем более важно, что и сейчас критикуемые Клейном аргументы продолжают использоваться в научной полемике» (сама же эта проверка являет собой «прекрасный образец, который может быть использован, например, в учебных курсах»), В «археологическом блоке» книги Соколов, что также полно характеризует его осведомленность в области археологических изысканий, особенно выделяет статью Клейна, Лебедева, Назаренко 1970 г., «давно вошедшую в число классических публикаций по проблеме».
В отношении же критики Клейном современных антинорманистов - А.Г.Кузьмина, Л.П.Грот, В.В.Фомина, а этот раздел Соколов считает «одним из важнейших», рецензент отдает «ему должное» за то, что он не выходит «за рамки принятой в научном сообществе этики дискуссий, несмотря на часто оскорбительный тон оппонентов». Действительно, Клейну надо отдать должное хотя бы за то, что про оскорбления в свой адрес он ничего не говорит, ибо таковых у Кузьмина и Фомина нет (а Грот его фамилию не упоминает вовсе, но вряд ли это можно посчитать за оскорбление). Согласившись с мнением Клейна по поводу монографии Фомина «Варяги и варяжская русь: К итогам дискуссии по варяжскому вопросу», «что попытки доказать южнобалтийское происхождение варягов и руси связаны с вольными интерпретациями источников и незнанием археологического материала», Соколов сам берется за очень нечистоплотное занятие - передергивание фактов. Так, Фомин, вопреки его утверждениям, говорит не о «престижности» или «непрестижности» родства русских князей с Прусом, братом Августа, а о том, что создатели «августианской» легенды, выстраивая мифическую генеалогию, связывающую русскую историю с римским императором Августом, вывели Рюрика не из Рима, не из Италии, как это сделали, например, молдаване и литовцы с родоначальниками своих династий, «а с Южной Балтики, которая во времена могущества "вечного города" находилась далеко на периферии мировой истории и ничем в ней не отметилась». После чего он заключил: «И назвать летописцев в качестве родины Рюрика именно Южную Балтику, игнорируя тем самым наиболее престижные, по понятиям того времени, территории для корней правящих домов, могла заставить только традиция, освященная временем и имеющая широкое распространение».