Варяго-Русский вопрос в историографии

В 1997 г. лингвист О.Н.Трубачев, подытоживая, что «затрачено немало труда, но племени Ros, современного и сопоставимого преданию Нестора, в Скандинавии найти не удалось», подчеркнул: «...Скандинавская этимология для нашего Русь или хотя бы для финского Ruotsi не найдена». Напомнив мнение польского ученого Я.Отрембского, высказанное в 1960 г., что норман- ская этимология названия «Русь» «является одной из величайших ошибок, когда либо совершавшихся наукой», Трубачев заключил: «Сказано сильно, но, чем больше и дальше мы вглядываемся к этому "скандинавскому узлу", тем восприимчивее мы делаемся и к этому горькому суждению». И свое научное неприятие скандинавской этимологии он завершал словами: нас долгое время пытаются уверить, «что и название какой-то части Швеции или шведов (?), и свое собственное имя (?) мы получили от финнов, как-то при этом даже не дают себе труда задуматься над социологическим и социолингвистическим правдоподобием этого ответственного акта. Ведь к заимствованию побуждает престиж дающей стороны, а был ли он тогда (более тысячи лет назад!) в нужном размере у небольших и вынужденно малочисленных и небогатых во всех отношениях племен примитивных охотников и рыболовов, которыми были на памяти истории (и археологии) так и не поднявшиеся до уровня собственной государственности финны (XX век - не в счет)».

Далее подчеркнув, что в литературном современном языке Ruotsi значит «Швеция», ruotsalainen - «швед», Трубачев пояснил: «В народных говорах картина разнообразнее. Например, в северно-карельских говорах ruotsalainen выступает в значении 'лютеранин, финн', карельско-олонецкое ruot'tši значит 'Финляндия', а также 'финн, лютеранин', редко - 'швед', тверское карельское ruot'tšalaińi - 'финн', людиковское карельское ruot'š - 'финн, лютеранин', 'Финляндия, Швеция'». Он также заострил внимание на том, что по всей финской периферии - северной и восточной - ruotsi означает «русский, Россия» и что «периферия обнаруживает и сохраняет прежде всего архаизмы (слова, значения)». Остановившись на данных пермских языков - коми роч «русский», удмуртский зуч «русский», Трубачев, исходя из того, что прапермская общность распалась около VIII в., генезис прапермского *roč «русский» датировал временем до расселения и ставил «его появление, как и появление родственной (или предшествовавшей ему) западнофинской формы *rōtsi, в связь с формами, существование которых на Юге к VI-VII вв., по-видимому, уже реально. Я предполагаю распространение к этому времени не только в собственно Северном Причерноморье, но и у славян Подонья и Поднепровья форм, предшествующих историческому Русь, южных по происхождению».

В 2006 г. языковед К.А. Максимович констатировал, что скандинавская версия «остается не более чем догадкой - причем прямых лингвистических аргументов в ее пользу нет, а косвенные нейтрализуются таким же (или даже большим) количеством контраргументов», и что в лингвистке, как и в математике, доказательства типа «определения одного неизвестного (*rôp(e)R) через другое (Ruotsi)... не имеют силы». Во-первых, этимология имени «Руси» в интерпретации В.Томсена «отвергнута германистами, поскольку в скандинавских источниках сложные rôdsmœn и rôdsbyggiar не встречаются вообще, а термин rôdskarlar 'жители Рослагена' засвидетельствован лишь с XV в. - при этом данный тип сложения, содержащий s, по соображениям исторической фонетики, не может быть древнее XIII в.». Следовательно, «даже если фин. Ruotsi было заимствовано от шведов, это не могло произойти ранее XIV в., когда этноним Русь уже насчитывал как минимум пять веков письменной истории». Во-вторых, гипотеза С.Экбу о существовании якобы в VI-VII вв. гипотетической праформы rôp(e)R («гребля»), к которой якобы восходит финское Ruotsi, наталкивается «на трудности историко-фонетического характера», что она маловероятна «по соображениям семантики» и что отсутствуют типологические параллели «для семантического перехода 'занятие (или предмет)' —*'название народа'».