Варяго-Русский вопрос в историографии

Норманисты, превратив Руотси в Русь (а такое превращение равноценно превращению слова «бутсы» в «бусы»), принялись за выдумывание, по причине их отсутствия на территории Руси, скандинавских топонимов. Так, Л.С. Клейн утверждает, что «город Суздаль и назван по-норманнски - его название означает «Южная Долина» («"-даль" у скандинавов "долина"»)[252]. Выдавать чисто русские и чисто славянские названия за скандинавские - это давняя потеха норманистов. Например, в 1743 г. швед Э.Ю.Биорнер, рассуждая о варягах, «героях скандинавских», уверял, что «все главные русские области украсились шведскими названиями»: Белоозеро - на самом деле это Биелсковия или Биалкаландия, Кострома - замок Акора и крепость Акибигдир, Муром - Мораландия, Ростов - Рафестландия, Рязань - Ризаландия, Смоленск - Смоландия[253].

Но на связь названия Суздаль с норманнами у шведа Биорнера не хватило фантазии. Клейну же ее не занимать. И по его логике выходит, что вездесущие норманны дали названия многочисленным топонимам, разбросанным по всему свету, где читается «даль»: например, остров Дальма в Персидском заливе, г. Дальмамедли в Азербайджане, г. Дальмасио-Велес-Сарсфилд в Аргентине, а также провинция Кандаль в Камбодже, да и понятие «Дальний Восток», видимо, тоже связано с ними: «Долинный Восток» или «Восточная Долина» (а по общеславянскому слову «сало» тогда следует говорить о славянском характере итальянского и финляндского городов Сало, греческого Салоники, филиппинского Салог, испанской и заирской рек Салор и Салонга, увидеть в лондонском Хитроу «зримое свидетельство» какой-то стародавней проделки славян по отношению то ли англов, то ли бриттов, то ли их всех вместе, а во французской Сене - напоминание о многовековой заготовке славянами кормов на ее пойменных лугах).

Клейну же, чтобы уберечься от фантазий, надо было бы заглянуть в работы Т.Н.Джаксон, которая неоднократно отмечала с 1985 г., что в скандинавских сагах и географических сочинениях записи XIII-XIV вв. Суздаль упоминается шесть раз и что «не существовало единого написания для передачи местного имени "Суздаль": это и Syđridalaríki (Syctrđalaríki в трех других списках), это и Súrdalar... это и Surtsdalar, и Syrgisdalar, и Súrsdalr». При этом она подчеркивала, что «перед нами попытка передать местное звучание с использованием скандинавских корней. Так, если первый топоним образован от syđri - сравнительной степени прилагательного suđr - "южный"... то второй, третий и шестой - от прилагательного súrr - "кислый", четвертый - от названия пещеры в Исландии (Hellinn Surts), пятый - от глагола syrgia - "скорбеть". Второй корень во всех шести случаях - один и тот же: dalr - "долина" (за исключением шестого топонима, - во множественном числе)». И, как заключала исследовательница, «форма используемого топонима позволяет в ряде случаев заключить, что речь идет не о городе Суздале, а о Суздальском княжестве. Во всяком случае, никаких описаний города Суздаля скандинавские источники не содержат...» и что «в рассмотренных памятниках находят отражение непосредственные контакты скандинавов с Суздалем (и шире - Волго-Окским междуречьем) в XI в...»[254].

Суздаль известна с 1024 года. Понятно, что ее начало относится к более раннему времени. В связи с чем несколько слов надо сказать о градостроительной традиции в Швеции, точнее о ее полнейшем отсутствии как до времени первого упоминания Суздали в летописи, так и много времени спустя. В 1824 г. польский историк и норманист И. Лелевель указал, что АЛ. Шлецер и Н.М.Карамзин глубоко заблуждались, считая норманнов образованнее восточных славян. Сам же он констатировал, по его словам, «очевидную истину», основанную «на современных происшествиях и описаниях»: если в «диком отечестве» скандинавов почти не было городов даже в самую блестящую эпоху их завоеваний, то у восточных славян были высокоразвитые земледелие, торговля, деньги, множество обширных городов.

А значит, подытоживал Лелевель, у них существовал «в высокой степени гражданский порядок, образовавший политический характер народа», тогда как норманны не только менее образованны в нравах и утонченности в жизненных потребностях, «но даже в самой гражданственности. Эту грубость нравов скандинавских доказывает также большое число царей, которые носили сей титул, но не владели царствами» (владения множества их конунгов «нередко состояли из одного поля, лесу или вод и морей, с плававшими на них лодками»), «...Спрашиваю, - говорил ученый, - был ли хотя один город в Скандинавии около 1000 года, который бы мог сравниться с Киевом»[255]. Конечно, не мог и не мог по той простой причине, что ни в 1000 г., ни значительно позже в Скандинавии не было городов, т. к. скандинавы их не могли «рубить». Но их со знанием дела и в большом числе «рубили» на Руси варяги уже в IX веке.