Варяго-Русский вопрос в историографии

Эта цитата приведена из статьи Д.С.Лихачева, где он говорил о «Скандославии». После чего академик подчеркнул, тем самым опротестовывая свою идею о «Скандославии», что «единство Руси было с самого начала русской государственности, с X в., гораздо более реальным, чем единство шведского государственного строя» и что «в Скандинавии государственная организация существенно отставала от той, которая существовала на Руси...»[262]. А насколько «существенно отставала» скандинавская государственная организация от русской видно даже из того факта, что шведы заимствовали из русского языка слово, представляющее собой очень важное свидетельство уровня развития государственной жизни - «groens др.-рус. граница» (в т. н. «документе о границах», относящемся к середине XI в. и сохранившемся в копии XIII в., «впервые регулируются вопросы установления границы между Швецией и Данией»)[263]. Да и само шведское государство возникло лишь тогда, когда уже распалась Киевская Русь, якобы основанная шведами. Как отмечается сейчас в шведском учебнике для школ и неисторических вузов, первым королем державы свеев и внутренней части Гёталанда был, «по всей вероятности», Олав Шёткоиунг: «Это значит, что "объединенная" Швеция возникла самое позднее около 1000 года».

Несколько ниже, в разделе «Период возведения государства (1060-1250)», авторами пояснено, что «"объединенные" шведские земли - зародыш государства Швеция - сначала представляли собой конгломерат областей, управляемых избранным королем как единственным связывающим звеном. Влияние короля в областях, являвших собой небольшие государственные образования с лагманами во главе, было с самого начала очень незначительным». И было настолько незначительным, что в 1080-х гг. папа Григорий VII обращался с посланием к «вестъётским королям». И, как подчеркнул после этой информации в 1974 г. И.П. Шаскольский, в конце XI в. «речь может идти... лишь о варварском государстве, сохраняющем многие черты военной демократии и лишь впоследствии феодализирующемся»[264]. Современные шведские медиевисты, констатирует Л.П. Грот, X-XII вв. «относят к догосударственному периоду в шведской истории, определяя его как стадию вождества»[265]. В связи с вышесказанным, шведы не могли в IX в. и городов на Руси построить, и государство создать, потому как еще очень не доросли до таких очень серьезных дел.

Да и не были они на Руси ни в IX, ни почти весь X век. Но чтобы создать иллюзию их присутствия там, норманисты старательно извлекают из восточноевропейских названий фальшивые скандинавские звуки, например, из «двора Поромони» в Новгороде, где новгородцы в 1015 г. «избиша варягы». В 1931 г. В.А. Брим уверял, что скандинавское «farmenn» (так именовалась команда корабля) сохранилось в названии этого двора. В 1949 г. А.Стендер-Петерсен, опираясь на предложение финского слависта Ю. Микколы 1907 г., связавшего название «парамонь» с древнескандинавским «farmadr» (мн. ч. «farmenn») - «путешественник, купец», в «Поромони двор» увидел северное Farmannagarðr (торговый двор). В 1962 и 1983 гг. эту версию повторил Д.С.Лихачев, а в 1984 г. Е.А.Мельникова свою посылку, «что в конце X - первой половине XI в. в Новгороде находился постоянный контингент скандинавских воинов», подкрепляла обращением именно к летописному «Поромони двор», видя в нем «farmanna garðr» (двор, усадьба, где находился скандинавские наемники Ярослава Мудрого и где останавливались приезжавшие купцы). В 1998 г. археолог Е.Н. Носов подчеркивал со знанием дела, что «двор Поромони» в Новгороде означает на скандинавском языке «торговый двор», «помещение ближайшей дружины»[266].

Но все эти лингвистические благоглупости, преподносимые от имени науки, перечеркивает маленький, но очень реальный Парамонов ручей, впадающий в р. Заклюку под Старой Ладогой. И название которого, естественно, не означает «ручей команды корабля», «ручей торгового двора», «ручей путешественников», «ручей купцов», «ручей ближайшей дружины». Сам же «двор Поромони» - это, как просто объяснил еще С.М.Соловьев, двор «какого-то Парамона» (церковь чтит мученика с таким именем, погибшего в 250 г.). А параллели такому естественному названию усадьбы по имени ее владельца не раз встречаются, например, в топонимике Киева IX-X вв.: по приказу Олега, говорит ПВЛ, «убиша Асколда и Дира, и несоша на гору, еже ся ныне зовет Угорьское, кде ныне Олъмин двор...» (882), «град же бе Киев, идеже есть ныне двор Гордятин и Никифоров, а двор княжь бяше в городе, идеже есть ныне двор Воротиславль и Чудин...» (945)[267].