Варяго-Русский вопрос в историографии

Обозрев состояние славянских политических образований на юге и западе Европы в сопоставлении со степенью их известности у арабов того времени, И. Грбек приходит к заключению, что речь должна идти именно о прибалтийских славянах - тем более, что «на южном побережье Балтийского моря, а также на островах, было найдено много арабских монет (преимущественно саманидского происхождения), относящихся к 8-10 векам» (десятки тысяч монет в сотнях отдельных находок). Это свидетельствует, что как раз прибалтийские славяне «поддерживали в 9-10 веках оживленные торговые связи с восточными частями халифата» (640). Отсюда - правомерность попытки искать город «Арка» и племя «артания» именно здесь[51].

Отметив, что варианты текста в рукописях позволяют читать название города, как Арка, а «произношение могло также звучать «Арко», И. Грбек обращает внимание читателя, насколько близки «засвидетельствованные формы названия Аркона (Archon, Arkon, Arcun, Arcon)» на острове Рюген (640). Автор указывает, приводя свидетельства источников, что «город Аркона принадлежал к наиболее крупным и значительным торговым центрам на Балтийском море», напоминает, что именно в Арконе «находилось святилище языческого бога Святовита - культовый центр балтийских славян, в который стекались дары и пожертвования со всех славянских земель». Наивысший расцвет Арконы относится к XI—XII вв., а это позволяет полагать, что «она была достаточно знаменита и в X веке», выдерживая сравнение с Киевом и Новгородом (640).

Название племени, пишет И. Грбек, «мы можем прочесть как "аруяния"»; славянское племя, населявшее остров Рюген (Rana, Ruiana, Ruyia, Rugia, Roja, Rugiana), имеет у анналистов различные названия: Rugiani, Ruyani, Rujani, Rojani, Ruani, Rani и т.д.». Автор отсылает к работе Милевского, который «доказал, что Ruiana, Ruiani является более древним обозначением острова и его жителей, a Rana, Rani - более поздним», и обращает внимание на то, что именно «древнейшая форма (Ruiani) весьма сходна с формой (А)руяния, засвидетельствованной у Аль-Истахри» (641)[52]. Обратившись к рассмотрению «предметных данных» арабских текстов, И. Грбек констатирует: «Они соответствуют тому, что мы знаем из других источников об Арконе, Рюгене и их жителях» (641). Географическое положение Рюгена и Арконы «вполне соответствует сообщению о морской торговле, и торговая деятельность жителей острова» достаточно отражена в источниках. «Руяни предпринимали путешествия в различные страны, а в самой Арконе имелся особый квартал, где жило много иностранных купцов», - пишет И. Грбек, ссылаясь на источники (641).

Предшественников И.Грбека особенно смущала фраза арабского текста о том, что жители «Арты» убивают иноземцев. Даже после его работы А.П. Новосельцев счел возможным присоединиться к тем, кто полагал, что это - ложное утверждение, которое «распространяли булгарские купцы»[53]. Между тем нет никакой нужды в столь натянутом объяснении, так как арабская информация лишь, обобщая, гиперболизирует реальные факты. Они, в свою очередь, объяснялись реакцией именно балтийских славян на жестокости насильственной христианизации в ходе военной экспансии Каролингов. Как раз на Рюгене, в Арконе, напоминает И.Грбек, «стоял известный храм языческого бога, где ежегодно приносился в жертву один христианин, то есть иностранец» (642). Автор подчеркивает, что «источники говорят о жителях Рюгена в довольно сильных выражениях, таких, как «crudentes», «gens fortissima» и т. п.», и христианским миссионерам «было опасно для жизни отправляться к ним» (642). И. Грбек отмечает, что в непосредственном соседстве с островом Рюген обитали четыре племени велетов, которые принадлежали к наиболее диким и жестоким славянским племенам, причем «неоспоримо, что лютичи-велеты были далеко за пределами своей родины известны необычайной жестокостью и дикостью и что их отношение к чужакам было крайне недружелюбным». И. Грбек справедливо объясняет это «длившейся столетиями враждой с немцами и христианами» (643)[54]. Напомнив о предположении, будто бы сведения «о враждебности жителей «Арки» по отношению к чужеземцам» являлись «вымыслом с целью отпугнуть чужих купцов», И. Грбек называет его «совершенно излишним», так как «мы можем согласовать сообщение Аль-Истахри» с тем, «что мы знаем о балтийских славянских племенах из других источников, и нам не требуется прибегать к легенде для объяснения этого явления» (643).