Вариант 'Бис'

- Нет, на Севере. Помнишь, как раз перед твоим отъездом обсуждали перенос усилий на северное направление, с наращиванием ударов вдоль Балтийского побережья с выходом к Килю?

- Еще бы!

- Кажется, немцы нам вмазали. И как раз там.

- Черт...

- Похоже, сорок восьмой армии конец.

- Черт... Черт... Когда это случилось?

- Вчера. Без всякой подготовки. Фронт нормально шел вперед, и тут они долбанули. До сих пор не могу опомниться, как это случилось. Со Ржева такого не было...

- Борис Михайлович, успокойтесь. Я уверен, что все нормально будет.

- У тебя в Ленинграде ничего слышно не было? - спросил Новиков.

- Да нет, откуда? Я последний день в Кронштадте провел, а потом сразу сюда.

- Ну нельзя было так! Нельзя! Я же говорил! - Шапошников повысил голос, на него обернулись. Немедленно после этого в комнату вошел Сталин.

Быстро поздоровавшись с присутствующими, он прошел к своему столу и, усевшись, молча показал рукой Василевскому на уже открытую карту.

- Вчера, в шесть часов утра, - начал Василевский, - германская 4-я армия Госбаха, при поддержке части сил 2-й армии Вейса и 7-й танковой армии, нанесла мощный контрудар по войскам Второго Белорусского фронта, в течение двух первых часов полностью прорвав позиции 48-й армии генерала Гусева и раздробив их на несколько изолированных участков. 17-я стрелковая дивизия полковника Гребнева дерется в полном окружении и несет тяжелейшие потери. 3-я армия генерала Горбатова, - он показал ее положение на карте, попыталась деблокировать дивизию, но вынуждена была перейти к глухой обороне и по последним данным прочно удерживает позиции в районе Лауенбурга. 50-я армия генерала Болдина, понесшая тяжелые потери в предшествовавших боях, оказалась неспособна противостоять удару и с боями отходит к югу. Против нее сейчас действуют по крайней мере две полнокровных германских механизированных дивизии - 18-я и дивизия "Великая Германия". Некоторые части армии дерутся в частичном окружении, и существует риск, что ее позиции также будут прорваны.

- Что предпринимается для восстановления положения? - спросил Сталин после тяжелого молчания.

- 48-й армии передан стрелковый корпус из фронтового резерва 49-й армии Гришина. Есть надежда, что он сумеет задержать продвижение Вейса и выгадать нам время для организации встречного удара.

- Один корпус?

- Товарищ Сталин, - Василевский понизил голос, что было признаком сдерживаемого волнения. - Это не стратегическое наступление. Это их отдельный тактический успех против сил одного фронта! Через два дня мы разорвем их на части, и они пожалеют, что вообще в это ввязались! 8-й Гвардейский танковый корпус Попова к утру развернется позади 48-й армии и нанесет по прорвавшемуся противнику лобовой удар. Устойчивость ему обеспечат пять противотанковых артбригад.

Он показал позиции, дугой огибающие тылы 48-й армии.

- 5-я Гвардейская танковая армия под командованием Вольского и приданный ей 8-й мехкорпус Фирсовича сейчас перемещаются западнее, изготавливаясь к удару, который должен отсечь армию Вейса. 3-й Гвардейский кавкорпус Осликовского наносит фланговый удар, а в полосе его атаки не выживают. Мы бросаем в бой все, что может двигаться, указанные мной части завтра вцепятся немцам в бока. Восьмого - переходят в решительное наступление остальные армии фронта.

Василевский остановился и перевел дыхание.

- На острие удара будет находиться 2-я Ударная армия Федюнского с 1-м Гвардейским танковым корпусом Панова, во втором эшелоне у нас будет еще одна полнокровная армия - 65-я. Одновременно 70-я поддержит Горбатова - и я уверен, что вместе они проломят германские позиции в течение дня.

- Вы и раньше были так уверены, товарищ Василевский... - Верховный, казалось, постарел лет на пять.

- Я - отвечаю - за - свои - слова - товарищ - Сталин, - четко и раздельно ответил тот, со стуком положив на стол указку, едва не скинувшую на пол карандаш Мерецкова*. [Мерецков Кирилл Афанасьевич, командующий Карельским фронтом.]

- Я предлагаю вынести на рассмотрение Ставки назначение Рокоссовского командующим Вторым Белорусским фронтом, - усталым голосом сказал Сталин. Это не было ответом, но Василевский, кивнув, пошел на свое место.

К общему удивлению, никакого продолжения не последовало, и совещание закончилось весьма быстро. Все достаточно полно осознавали, какую ответственность нес на себе Верховный Главнокомандующий, но очень немногие уже понимали, почему не слишком масштабный по меркам Восточного фронта сбой в операциях фронтов вызвал такую острую реакцию Верховного.

- Ты понимаешь что-нибудь? - шепнул Новикову Кузнецов, когда все поднимались из-за стола, уже после ухода самого Сталина. Тот только кивнул, ничего не ответив.

- Слишком цифр много, плохо запоминаю, - пожаловался Кузнецов вслух. Номера, номера... То ли дело корабль, сказано: "Червона Украина" или там "Гремящий", и сразу все ясно. - Он вздохнул, вспомнив, видимо, "Украину"*. [Н. Г. Кузнецов командовал крейсером "Червона Украина" в двадцатых годах.]