Вариант «Бис». Дилогия

Командир полка смерил его тяжелым взглядом: настаивая на своем, Николай Скребо заходил чуточку слишком далеко. Тот этот взгляд интерпретировал совершенно правильно, поэтому опустил глаза и замолчал.

– Вот так, – завершил «обсуждение» Марченко. – Значит, решено.

Как любой нормальный мужчина, он испытывал удовлетворение от того, что способен внимательно и заинтересованно выслушать всех и поступить после этого именно так, как сочтет нужным. Такая возможность предоставлялась не слишком часто даже в авиации, но тактические вопросы полкового уровня были в его компетенции, и если отдаваемые им приказы не являлись «преступными», как невнятно обобщалось в Уставе, оспорить их можно было только после исполнения.

К вечеру этого же длинного дня очередной прибывший из штаба корпуса офицер передал адресованные майору пакеты – опоздавшие на полдня письменные приказы, подписанные начальником штаба всего 64-го истребительного авиакорпуса. «Оказывать всемерную помощь», «приложить все усилия для успешного выполнения» и так далее. Второй комплект подобных же расплывчатых, ничего конкретного не содержащих приказов был подписан командиром 32-й ИАД Гроховецким. Третий – для разнообразия состоящий всего из одного наполовину чистого листа, – главным военным советником СССР при КНА генерал-лейтенантом В.Н. Разуваевым, то есть тем, кто по должности был выше даже самого командующего корпусом, находящегося точно в таком же воинском звании.

Никакого практического значения эти приказы не имели, но корпусной штабист, опять в ранге майора, провел в полку свыше часа, весьма внимательно присматриваясь к тому, как летчики всех трех эскадрилий готовятся к предстоящим утром и в последующий день вылетам, работая с документами и тактическими схемами. Кивнув вышедшим проводить его Скребо и ВСС полка, майор счел нужным «выразить удовлетворение» увиденным и пожелал полку удачи с таким намеком в голосе, что вернувшийся с мороза Аслан уверенно высказался верхушке комсостава в том смысле, что если завтра над линией фронта их не встретит 51-е авиакрыло ВВС США в полном составе, то это его удивит до самых пальцев ног.

Отупев от разговоров и обсуждений, да и от всего остального тоже, Олег машинально посмотрел вниз. Это вызвало у Аслана такой приступ хохота, от которого он не мог отойти минут пять, пока не выпил, лязгая зубами, пару стаканов воды из графина с обколотой крышкой, исполняющего роль груза на стопке уже проработанных им мелкомасштабных карт местности. Нервы. Он волновался и сам, но сам себя уговаривал, что ничего необычного не происходит, волнение нужно себе простить, а не переживать по его поводу. Хвастаться стальными, несгибаемыми нервами – перед кем? Те, кто идет в бой вместе с ним, и те, кто остается на земле в качестве «запасных игроков», в той роли, которая отводилась ему всего несколько недель назад, – те понимают все. А те, кто понимать не собираются, – перед ними выпендриваться незачем, они того не стоят.

Продолжая работать, продолжая делать то, что понимается под обязанностями штурмана истребительного авиаполка и действующего командира авиаэскадрильи, Олег смотрел вокруг, на людей. Кто-то разговаривал сам с собой, не зная, что на него смотрят. Двое старших лейтенантов из его восьмерки, которым предстояло прикрывать военно-морскую базу Йонгдьжин и отход в нее корейского сторожевика, разложили перед собой на столах половину его коллекции карт восточного побережья Корейского полуострова. Карты покрывали все пространство от острова Майянг и аж до Улчина, и теперь офицеры методично проверяли друг у друга основные ориентиры на всех 300 с лишним километрах береговой черты. У одного из них почти не было голоса, и Олег подумал, что если парень не справится с собой, то в завтрашнем вылете ему может прийтись тяжело.

Командир 1-й эскадрильи, идущий в первый послезавтрашний вылет на прикрытие штурмового удара и уже сейчас нервничающий от этого значительно более нормального, натаскивал своих ребят из третьего звена по тактике атаки наземных целей. Увы, как подавляющее большинство старших командиров в дивизии, он не был фронтовиком в значении «воевал в Отечественную», а «разгрома милитаристской Японии» в этом отношении было мало. Как это делается, он знал неплохо, но к сожалению, в основном лишь в теории.

– Главное – не торопитесь, – услышал Олег. – Ни один наземный объект никуда от самолета деться не может. Пушка под землю не зароется, а грузовик в Пусан [261]не уедет. Танк вам не сжечь, а пехота… Это уже не ваша забота. Из «МиГ-15» по пехоте поливать – это, я бы сказал, неуважение к техническому ресурсу.