Вариант «Бис». Вариант «Бис-2»

Генерал уже почти спал, но мелькающие под прикрытыми веками образы и обрывки мыслей были настолько мелкими, что практически не требовали напряжения. Если развед-операция планируется слишком сложной, то она обречена. Более того, она была обречена уже тогда, когда ей придавалось слишком большое значение на самом верху. Так ничего не вышло у спецгруппы генерал-лейтенанта Благовещенского, присланной ему с «Большой Земли» в самом начале войны, специально для охоты на целый и невредимый «Сейбр». И это при том, что прибывшие истребители, насколько он знал, были действительно отлично подготовлены, прекрасно разбирались, что надо делать, и не сомневались в успехе. Действительно, делов-то: зажать американский истребитель в «клещи», провести его к своему аэродрому и посадить практически насильно, получив в неповрежденном состоянии современнейший истребитель врага, пригодный для изучения и сравнительных испытаний. Дравшиеся с этими самыми «Сейбрами» с самого начала, с первого боя 17 декабря 1950-го еще года, строевые летчики первого состава их «особого» 64-го авиакорпуса были на сто процентов уверены, что у «спецов» не выйдет ровно ничего. Но это не произвело тогда ни на кого никакого впечатления. Американца должны были взять так, как были взяты несколько десятков немецких истребителей и бомбардировщиков за годы давно минувшей Великой Отечественной войны… А такая уверенность слишком опасна. Пилоты истребителей 5-й воздушной армии ВВС США оказались далеко не мальчиками, и в первых же боях с «Сейбрами» группа понесла настолько тяжелые потери, что реализм перевесил – как-то сразу проявившись в их понимании и ситуации, и собственных возможностей. «Летающий» командир спецгруппы полковник Дзюбенко погиб, разбившись при посадке на поврежденном, насколько было известно, самолете, и на этом история группы практически завершилась. Уцелевшие летчики вернулись в Союз, зная об этой войне и об американских истребителях гораздо больше того, что знали несколькими неделями раньше. А целый «Сейбр» (сначала один, потом другой) добыли боевые летчики 64-го ИАКа. Нормальные фронтовики, делавшие свою обычную солдатскую работу – так, как ее положено делать, если хочешь, чтобы тебя уважали.

Моторы тяжело нагруженного транспортника гудели в темноте за иллюминаторами ровно и успокаивающе. Снова сказав себе, что засыпает, и снова не сумев провалиться в желанное забытье, генерал подумал, что пакет с документами по работе с армейской спецкомандой, не имеющей даже четкого индекса или названия, должен ждать его прибытия в Пхеньяне. И это при том, что все ее бойцы служат в Корее уже не первую неделю, делая то, что составляет их ненужные среди своих, но зачем-то все же заданные и исполняемые легенды. Ну и пусть делают. Интересно, летит ли с ним в этом же самолете какой-нибудь подполковник или полковник, назначенный руководить планируемой операцией… или операциями? Или он уже там, среди вылизанных поземкой предгорий и стынущих в ожидании весны равнин Корейского полуострова, ждущего тепла для того, чтобы запах гниющего сена и гниющих фруктов на сутки или двое проплыл через блиндажи, просачиваясь в туннели и колодцы, пока его не перебьет запах разлагающихся в зловонных ямах тел…

Напоследок генерал подумал и о том, что каким бы ни был тот приказ, который московские тыловики отдадут новой спецкоманде, все равно вся судьба этой операции, при всей ее микроскопичности, будет зависеть только от него. И почти наверняка она будет связана с тем, о чем он не мог забыть все последние дни, – с применением химического оружия в значимых для фронта масштабах.

Довольный собственной догадливостью, генерал наконец-то уснул. Во сне он улыбался, но искоса поглядевший на эту улыбку майор-артиллерист, вставший со своего места, чтобы размять израненные многие годы назад и все чаще напоминающие о себе закоченевшие ноги, содрогнулся от застарелой боли. Он слишком хорошо помнил, в каких ситуациях фронтовики улыбаются так, что хочется закричать.

Узел 4.1 21 февраля 1953 года

Воздушный бой редко бывает легким. Не был он легким и в этот раз – ни для кого, даже для американцев, и так-то сразу же получивших двукратный перевес.