Вариант «Бис». Вариант «Бис-2»

Нет, рутины, разумеется, тоже хватало – ее всегда хватает на войне, если ты не героический разведчик в тылу врага, как бывает в кино, а обычный офицер не очень высокого ранга, делающий свое дело. Рутиной были бесконечные разговоры с собственно флаг-минером о минах заграждения, минных защитниках и торпедах, которые поставляются в Корею либо планируются к поставке, а если не поставляются и не планируются, то почему это возмутительное обстоятельство имеет место и как с ним бороться. Последнее, в значении «вы нам должны!», звучало в речах корейца раз от разу все отчетливее.

Были короткие, по два–три часа, занятия с молодыми флотскими офицерами и старшинами – опять же по технике установки мин заграждения разных типов. Велись они, естественно, через переводчика. Работа с самими минами и с теми бумагами, которыми каждая доставленная в Корею мина была, условно говоря, обернута в три слоя. Инспекции тех сборищ сараев и пропахших рыбой и водорослями пакгаузов, которые только в воображении корейцев могли сойти за военно-морские базы – и ведь действительно ими являлись, давая пристанище разнокалиберной коллекции вооруженных шхун, немногочисленных торпедных и артиллерийских катеров и минных заградителей.

Каждую ночь несколько таких корабликов выходило в море с грузом мин, устанавливая оборонительные заграждения. Пробираясь между островами и островками, в изобилии разбросанными по омывающему Корейский полуостров с запада Корейскому же заливу, – в Желтое море. Обычно – с небольшой группой разведчиков или диверсантов, готовых к высадке на какой-нибудь каменистый безлюдный пляж. Иногда такой пляж неожиданно оказывался вовсе не безлюдным – береговая оборона у лисынмановцев была налажена, надо признать, великолепно. Тогда высадившиеся бойцы гибли в неравных боях, каждый раз пытаясь продать свои жизни подороже и почти каждый раз все равно не имея такой возможности из-за подавляющего огневого превосходства вражеских гарнизонов.

Все это Алексей видел как бы со стороны. Приказ запрещал ему подвергать себя малейшему риску попасть в плен, и каждый раз, когда шхуна или кунгас, загруженные мрачными, злыми, готовыми на все моряками и бойцами армии Народной Кореи отваливали от причала, он оставался на берегу – ждать результата, ждать, что они придут домой. Или не придут.

Хотя южнокорейский флот был почти такой же фикцией, как и флот КНДР, в море господствовали американские и британские боевые корабли, и время от времени можно было видеть, как темнота вдали прерывается блеклыми загоризонтными вспышками, окрашенными в бело-желтые цвета: кто-то по кому-то ведет огонь…

– Товарищ военсоветник, мы почти приехали.

Переводчик Ли разбудил Алексея несколькими короткими и несильными ударами по лицу: почему-то молодой китаец считал, что это нормально. Приподнявшись, капитан-лейтенант сразу же посмотрел на часы. Их стрелки, как и малюсенькие точки, нанесенные напротив каждой цифры, были тронуты люминесцентной смесью, содержащей толику радия, и светились в темноте нежно-желтым цветом. Была половина четвертого.

Кряхтя, Алексей поворочался в груде шинелей, прислушиваясь к натужному реву ползущего в гору грузовика. После двух дней в Пхеньяне флаг-минер сейчас опять мчался на восточное побережье, где уже однажды осмотренный им новый минный заградитель готовился к своему первому боевому походу. За последние четыре дня британская палубная авиация в лице старых знакомых «Файрфлаев-V» нанесла два последовательных удара по военно-морской базе Аньдун в заливе Тонг-йошон, где минзаг находился совсем недавно, и наверняка кому-то из разумных офицеров в штабе ВМФ КНДР это здорово не понравилось. Еще до первого налета минный заградитель со сложным корейским названием, которое Алексей до сих пор не смог заставить себя запомнить целиком, был переведен южнее, к Йонгдьжину. Фактически это было совсем рядом с линией фронта, и тот факт, что авиаразведка интервентов до сих пор не обнаружила корабль, можно было объяснить разве что везением. Ну, и отличной маскировкой, обеспечивать которую корейские товарищи научились так, что дали бы фору и балтийцам с черноморцами в их самые тяжелые годы.