Вариант «Бис». Вариант «Бис-2»

К сожалению, местность здесь не слишком подходила для танковых боев (что и было продемонстрировано полчаса назад), а сектор огня единственного действующего пулемета оказался весьма ограничен. Пока он не подпускал к подбитым машинам проявляющих разумную осторожность солдат врага, у них имелись хорошие шансы удержать позицию по крайней мере до темноты. К сожалению, несколько спрятавшихся среди елок умелых пехотинцев с автоматическими винтовками не позволяли им сделать ничего больше этого: двое убитых из остатков выручившей их роты лежали тут же, в метре или двух от стального остова, упершегося в пространство 122-миллиметровой пушкой. Это был пат. Сначала он их устраивал, теперь – нет.

– Прошла минута-то… – заметил Муса, поглядывая на майора с таким прищуром, который можно было бы назвать нарочитым, не будь он у него почти постоянным. Татарину, типы выражения лица которого Алексей отлично запомнил еще с поезда, явно было не смешно. – Может, я рискну, товарищ майор?

– Не терпится тебе? – отмахнулся тот. – Сиди, не высовывайся. Вот сейчас нам…

Борис не договорил: в небе повис раздирающий уши рев. Все пригнулись, ожидая удара, вспышки объемного пламени, – всего того, чем сопровождается пролет вражеского самолета на такой малой высоте. Но скользнувшие над головами штурмовики исчезли, не сбросив ничего, и сидящие переглянулись, разгибаясь.

– Не пришли, значит, «МиГи», – сказал Алексей в пространство. Его все еще трясло от пережитого недавно напряжения, но пробирающий уже до костей холод от брони помогал: возбуждение понемногу уходило. – Может, оно и к лучшему, конечно… Проще себя чувствовать можно… А то меня последние несколько недель и дней не оставляло впечатление, что вот-вот судьба войны решится, а тут… Как из пушки по воробьям. Корабль мой утонул, от всего экипажа три или четыре матроса уцелело, разведгруппа вон корейская – в клочья. Контратаки туда, контратаки сюда, воронки от мин по всему полю… А все ради одного пленного. И старший капитан такой довольный сидит, будто кот, сметаны наевшийся. А сидит он, между прочим, у подбитой самоходки, которая с миллион рублей, наверное, стоит. Товарищ Петров, ну скажите вы мне, ради бога – какого черта все это было?

Азиат с русской фамилией потянулся. Лицо его каждый раз вызывало у Алексея муку – эвенк он, якут, якут с русским, или это вообще не сибирская кровь, а действительно азиатская… Автомат, в котором советник не без напряжения узнал «ППС-43», лежал у него на коленях, но чтобы разведчик стрелял, он пока не видел. Даже когда их зажали перекрестным огнем и каждую минуту можно было ожидать, что ревущая цепь набегающих на них лисынмановских солдат ворвется в полуосыпавшуюся траншею, старший лейтенант продолжал наблюдать, командовать – только не стрелять.

Подошедшие в последний момент самоходки расстреляли атакующих с большой дистанции, позволив Ю с его пленным, Алексею и еще полудюжине человек откатиться назад, но предчувствие победы оказалось ошибочным: сначала их накрыл откуда-то взявшийся станковый пулемет, пусть и быстро уничтоженный, а потом появились «Паттоны» с бронетранспортерами, в скоротечном встречном бою с самоходками разменявшие себя на них. А теперь их, кажется, обошли.

– Знаете, товарищ капитан-лейтенант, – отозвался старший лейтенант Петров. – Если бы вы не были старше меня по званию, я бы сказал вам: «Не нойте». Ну просто чтобы вы прекратили задавать глупые вопросы, по крайней мере, пока мы не выберемся… Говорит вам что-нибудь слово… – Он неожиданно замолчал, придвинулся ближе, согнувшись, и пальцем вывел на вытертом снегу слово «ЗАРИН».

– А? – глупо переспросил Алексей, вытягивающий шею, чтобы лучше разглядеть надпись. – Да говорит, конечно, что я, совсем, что ли… Хотя…

Он подумал, неожиданно потеряв уверенность в правильности первой своей мысли. Вряд ли инженер–старший лейтенант имел в виду Станюковича и графа Толстого – но что тогда?

– Вице-адмирал Зарин, – Аполлинарий Александрович, да?

Герой первой обороны Севастополя, но он тогда был капитаном первого ранга… Командовал артиллерией всей Северной стороны… Именно он, кажется, и предложил затопить корабли в проливе, да? Или это не тот Зарин, а который уже Сергей Аполлинариевич? Который в 1893-м разбил «Витязь» у полуострова Нахимова… И это ведь рядом совсем, да? Тот?..

За секунду в голове Алексея пронеслось что-то смазанное, из подростковых книг – про затонувшие сокровища, которые ищут сотни лет и находят в результате головокружительных операций. Образ мелькнул и пропал: последнюю фразу Алексей произнес уже менее уверенно – в том числе и потому, что разведчик захихикал, утирая рукой грязное лицо. Кроме того, его поразило выражение на лице пленного, вдруг дернувшегося так, что Ю хлопнул его ладонью по глазам, как хлопают комара.

– Ладно, – сказал разведчик, отсмеявшись. – Считайте, что вы не угадали. И, может, оно и к лучшему, как вы и сказали.