Вариант для криминала (СИ)

которого я видела по телевизору. Он высокий, светловолосый с короткой стрижкой,

худощав, – Мона говорила, закрыв глаза, медленно припоминая и произнося слова так, как

она это делала на работе, уточняя фразы на запротоколированных документах. – Мы

обменялись взглядами, и мне показалось, что он на меня смотрел как-то заинтересованно.

Клод к родителям никогда не заходил. Встречались случайно на улице, обычные контакты

на свежем воздухе.

– Это все?

– Наверное. Давай твою рукопись, – полушутя произнесла Мона.

Она взяла исписанный листок у Джона, подложила журнал и расписалась.

– Вот насчет моих вещей ты изложил правильно, – заметила она с издевкой,

просматривая последние строчки.

– Что ты говоришь! Просто удивительно, как это у меня получилось, – с напускной

восторженностью отметил Джон, – только протокол подписывают после, а не до того, как

с ним ознакомились.

17

– Удивительно, – подражая ему, сказала Мона, – а я думала, ты его прочитал.

Джон посмотрел на Мону, минуту осмысливая ее слова. Но, заметив покрасневшие ее

глаза, потянулся к ней, чтобы успокоить. Она отвернулась к окну, стараясь подавить в себе

обиду.

– Ты же знаешь, милая, это обычная формальная процедура, – оправдывался Джон. –

Подпиши еще здесь, – он подсунул канцелярский бланк о невыезде из Miami до

специального на это разрешения.

Мона молча подписала.

– Для приличия ты хотя бы его заполнил…

Джон поцеловал ее в висок:

– Дорогая, ты же знаешь: так должно быть в подобных случаях. Не волнуйся, на твою

карьеру секретаря шефа полиции Miami это не повлияет. Что касается меня – другое дело.

Я уже нарушил, еще не нарушая.

– Джон, – с огорчением проговорила Мона, – ты ничего не понял. Мне наплевать на

карьеру. И на свою свободу наплевать. Она слишком затянулась.

Джон посмотрел в сторону, скрыв признательную улыбку, помолчал, положил руку на

ее колено, ласково провел ладонью.

– Как попали по твоим предположениям эти вещи к Клоду? Ты мне ничего не говоришь,

даже твоих самых тонких мыслей!

– Подумаю.

– Подумай. И ничего не бойся. Я еще пока жив, милая.

– Я знаю, – она взвизгнула и порывисто обняла Джона. – Я знаю. Ты мне веришь, дорогой.

Я люблю тебя. Я всегда верна тебе, Джон!

Тень реальности

Шеф полиции Miami, Билли Гроунд уже два часа подряд сидел у себя в кабинете,

разбираясь в отчетах, от усталости чувствовал притупление рассудка и острое желание

смахнуть все разом со стола. Когда у распахнутой двери появился Джон Конрад, он с

обманчивой радостью ощутил облегчение, подумал, что это ему подвалил вынужденный

отдых, откинулся на спинку кресла и, облегченно прикрыв глаза, сунул в рот сигару.

– Пристрой свою задницу, Джон, и рассказывай. С управляющим дома говорил?

– Нет. Успею. Вначале обсудим вместе.

– Я думаю, несущественно. Только для формальности. С самоубийцами у нас разговор

простой.

– Нет, Билли. Придется повозиться, – Джон проследил за передвижением сигары из

угла в угол во рту у шефа, – убийца существует.

– С каких это пор ты стал верить анонимным звонкам психов? Какой-то шизофреник

решил поразвлечься с тобой, прочитал в прессе экстренную заметку твоего друга Майкла

о том, что знаменитый сыщик, Джон Конрад гениально напал на след самоубийцы.

– Не в психе дело. Он не простой псих. Мне кажется, он очень умный и неординарный

псих. Тебе известно, что вещи Моны оказались в доме у Клода?

Услышав последнее, Гроунд сдержанно заулыбался, но тут же подавил невольную

улыбку.

Джон покраснел от злости, однако ограничился простым объяснением:

– Билли, если когда-нибудь ранним утром или поздним вечером тебе придется уходить

от любовницы, то не забудь надеть трусы, о`кей?

– Что ты имеешь в виду? – растерянно спросил Билли.

– А то, что любовницы тоже не берут с собой запасное нательное, если идут к

любовнику. Это раз. Второе – почему Клод покончил не у себя дома, а снял квартиру на

манер интимных уик-эндов? Где логика?

18

– Хорошо. Так чего ты от меня хочешь? У тебя есть все улики, побуждающие

расследование? Так вот, это раз. Теперь второе: в том случае, как сейчас есть, Моне

улыбается служебное. Что же касается тебя… – Гроунд посмотрел на бумажки,

разбросанные у себя на столе, перекатил сигару из одного угла рта в другой, развел

руками, – ну… сам понимаешь, – он взял несколько бумажек двумя пальцами и опустил их

на стол. – Как доложил твой главный убийца по телефону, ты, выходит, вольный или

невольный соучастник событий. Значит, придется разбираться, чего бы не хотелось.

Он выдержал паузу и добавил:

– И еще одна версия не в твою пользу – обычно самоубийцы оставляют возле себя

посмертные послания. Так ведь? Но твой самоубийца несознательный – он молчит.

Гроунд испытующе посмотрел на Джона.

– Мертвецы все молчат, – скромно заметил Джон.

Гроунд развел руками:

– Вот и придется сочетать приятное с полезным. Тебя это устраивает?

– Может быть, – задумчиво проговорил Джон, прислушиваясь в наступившей паузе к

шороху машинки Моны в приемной, – может быть. Поживем, посмотрим, – сказал он и

пошел к выходу.

– Да. Только не рассчитывай на долгую жизнь, Джон. Пойми, дружище, это не от меня