Вариант дракона

Иногда молевой лес занимал всю реку, от берега до берега, пройти можно было только по бревнам, а они, заразы, верткие: стоит только ступить ногой - бревна тут же начинают вертеться, не удержишься.

Вот так я однажды и не удержался, прямо в одежде ушел в холодную, вмиг стянувшую все тело судорогой, воду. Сверху меня накрыло бревно, на котором я поскользнулся, к нему придвинулось второе, третье, образовался сплошной тяжелый полог, я воткнулся в него головой и ушел вниз, увидел какую-то длинную тень - то ли рыбу, то ли лежащий на дне топляк, устремился вверх и снова ткнулся головой в бревно.

Дыхание перехватило, воздуха в груди не оставалось совсем, испуг сжал сердце, в животе возник кусок льда, - через несколько минут, если не найду прогалину между бревнами, я тоже буду на дне. Рядом с топляком. Мысль страшная, хотя мне не верилось, что я могу умереть. В молодости, в детстве человек в такие вещи не верит. Так уж он устроен, верить начинает лишь в зрелом возрасте. Не помню как, но - полуослепший, полуоглохший, с полуостановившимся сердцем - я сумел все-таки раздвинуть бревна там, где они неплотно примыкали друг к другу, и выбраться на волю.

Если в первый раз я чуть не утонул случайно, то во второй меня подвела собственная лихость.

Плавал я неплохо и как-то летом одним махом одолел Селенгу. По масштабам Сибири, Селенга - не самая большая река. Но это - три-четыре Москвы-реки в ширину, а течет в два раза быстрее. Вода в Селенге холодная, быстрая, с дурью, словно бы она только что скатилась со снежных гор, - и вообще Селенга самая крупная среди рек, впадающих в Байкал, - в такой воде пловец должен вести себя осторожно, помнить о том, что в любую минуту ему может свести ноги. Но что осторожность в юные годы!..

В общем, я, не отдышавшись, поспешил обратно. Доплыл до середины и почувствовал - не вытяну. И дыхание обрывается, и сердце останавливается, и ноги сводит - словом, все! Осталось только запаниковать и тогда запросто можно идти на дно...

Тогда я еле-еле выплыл. С огромным трудом, на последнем дыхании, но все-таки выплыл. А потом долго-долго лежал на берегу, приходя в себя.

Возможно, будь рядом со мною отец, такие неприятности не происходили бы - отец ведь и подстрахует, и от лиха убережет, и защитит...

Понимая, какие мысли порою приходят мне в голову, Евгений Иванович требовал, чтобы я его звал отцом, что я, несмотря на то что бабушка уже давным-давно открыла мне тайну, охотно и делал - делал причем искренне, но в душе оставалась некая обида...

Вообще-то родословная по линии отца у меня великолепная. Чего стоит только один дед, Иван Флегонтович Скуратов, красивый могучий человек.

Он - казак из Елани. Елани недавно, к слову, исполнилось 310 лет, и я очень сожалею, что не был на праздновании. Причем Иван Флегонтович был не простым казаком, а казаком лихим, урядником, обвешанным наградами.

Надо заметить, что революцию 17-го года он принял всей душой и даже встречал Ленина на Финляндском вокзале.

Калинин в ту пору, когда все величали его дедушкой Калининым, лично вручил моему деду орден Красной Звезды - за участие в боях гражданской войны. Номер этого ордена шел едва ли не в первой сотне, что было для его земляков предметом особой гордости. В 30-е годы дед был председателем колхоза, имя его гремело на всю Бурятию, удержался в годы репрессий - в общем, жизнь прошел красиво, особо ни перед кем не склонял голову... Независимый был человек. Гордый.

Ныне я, когда бываю в Бурятии, - обязательно прихожу к нему на могилу. Как, впрочем, и на другие, дорогие мне могилы. Могилы бабушки, отца.

Учился я довольно легко, хотя отличником не был. В школе выделял два любимых предмета - историю и химию.

В восьмом классе произошло событие, которое заставило меня резко пересмотреть свои взгляды на жизнь. Евгений Иванович познакомился с одной миловидной женщиной - врачом, увлекся ею и разошелся с моей матерью. Тут я понял, что надеяться мне в жизни не на кого, и изменил отношение к учебе.

Учительница истории Мария Исааковна Суздальницкая, она сейчас уехала в Израиль, жива еще, говорила даже, что Скуратов - самый яркий ученик из всех, с которыми ей когда-либо приходилось иметь дело, и эта оценка была приятна. Что касается химии, то я участвовал во всех школьных олимпиадах, задачи решал, словно орехи щелкал, влет и, честно говоря, даже подумывал поступать в Новосибирский университет на химический факультет, но верх взяло все-таки юридическое начало.

Все дело в том, что бабушка моя работала вахтером в прокуратуре Бурятии: в общей сложности она проработала более пятидесяти лет. Смены у нее бывали разные - и дневные, и ночные, наготове у нее всегда был горячий чайник и крепкая заварка, мастерски она готовила и чай по-бурятски, о котором я расскажу чуть ниже. В прокуратуре в любое время обязательно, кроме вахтера, находились дежурные сотрудники, готовые каждую минуту выехать на происшествие.