Вариант дракона

Неужели не только Пал Палыч, но и наш президент связан с «Мабетексом»? Во все этом надо было разбираться. По нашим понятиям, взятка — это преступление, по швейцарским же — человек, давший взятку, просто заносит ее в налоговую декларацию, «озвучивает», — и преступлением это совсем не считается — проходит под графой «комиссионные». Наверное, в условиях Швейцарии это такая же необходимость, как в наших — потребность каждый день есть хлеб: фирмы конкурируют друг с другом, стремятся перехватить заказчика, подманивают его и так и этак, потому взятка и считается там обычным «капиталистическим» явлением. Может, Ельцин вообще ничего не знает об этих кредитных карточках, а? Но то, что знали Татьяна и Елена, — это совершенно однозначно. И суммы, что были сняты с двух карточек, приличные. Очень приличные…

В общем, теперь, спустя время, я могу сказать, что самые чувствительные удары мне были нанесены из-за «Мабетекса». Один олигарх сказал мне совершенно откровенно:

— Главная причина атаки против вас, Юрий Ильич, — то, что вы начали работать против «семьи».

Не против «семьи» я начал работать, и уж тем более не против семьи президента — я начал работать против преступников, против «большого кармана».

В документах, изъятых из штаб-квартиры «Мабетекса», надо было разобраться. До конца разобраться. Перед законом, полагал я, все должны быть одинаковы… Наивный я был человек.

— Что значит, я работаю против «семьи»? — сказал я тому олигарху. — Я расследую уголовное дело, и если в нем оказалась замешана семья президента, то значит, это она, а не я работает против «семьи».

Закон, повторяю, один для всех, нас этому учили еще в школе, и оттого, что изменилось время, вряд ли изменилась эта истина. Пока мы не научимся соблюдать законы, нас просто не будут уважать нигде, ни в одной цивилизованной стране. И пока мы не научимся это делать, порядка в России не будет, и государства крепкого не будет, и веры правителям нашим не будет. Не может так быть, чтобы для них существовали одни стандарты, а для народа другие… Человека, укравшего в деревне курицу, бросают в каталажку, а тут что происходит? Целые заводы крадут! Прииски, месторождения! То, что обнаружилось, было крайне неприятно для меня, и я, невзирая на лица, был готов расследовать это дело до конца.

Произошла некая концентрация грешных сил, я нарушил принцип критической массы, врагов набралось столько, что я уже не мог с ними бороться. Против меня выступили не только те, кто был замаран «Мабетексом», замаран преступными деньгами, против меня начали выступать те, кто в силу своих служебных обязанностей вынужден был брать под козырек. Тот же Бордюжа, например. К его рукам ничего не прилипло, я в этом уверен стопроцентно, но он пошел против меня.

Очень активную роль в моем освобождении от должности сыграл Березовский. Это безусловно. Без его участия не решался не один важный вопрос в стране. Велика в этом деле и роль Дубинина, бывшего председателя Центробанка, который был очень обеспокоен тем, что прокуратура заинтересовалась деятельностью этого главного денежного ведомства страны. Суть их «взаимодействия» в деле моего освобождения от занимаемой должности очень наглядно отражает расшифровка телефонного разговора Березовского с Дубининым. Материал этот, который был опубликован в «МК», я привожу полностью.

«17:54. Входящий звонок: номер не определился.

Березовский Борис Абрамович (Б) разговаривал с Дубининым (Ъ):

Б. Приветствую тебя.

Ъ. Привет. Я хотел бы быстро по теме наших боданий с прокуратурой. Сейчас на телевидении все благополучно проходит, я думаю, что… в этом плане спасибо…

Б. За спасибо ничего (…).

Ъ. На самом деле меня что тревожит: он явно не случайно предложил перенести всю эту дискуссию на Совет безопасности. Я думаю, что там у силовиков некая согласованная позиция и они хотят из этого сделать (…) политические выводы, потому что на уголовное у них не тянет, а политические там как раз раздуть да еще от имени президента. Это же Совет безопасности, понимаешь? Такая идет подтасовка — и самого президента, и вас всех под монастырь.

Б. Я не знал развития событий, так как я не в Москве, я еще в Швейцарии.

Ъ. А, понятно.

Б. Я думаю, что вообще есть возможность (…) на этот процесс.

Ъ. Мне кажется, что никому сейчас это судилище над рыночной экономикой на Совете безопасности не нужно (видимо, речь идет о делах Центробанка, кредитах МВФ и обвале пирамиды ГКО. — Ю. С.)

Б. Это нужно. Это нужно Примакову, это все прекрасно понимают. Примаков же играет совсем другую игру, это всем ясно…Здесь как бы позиция Примакова, моя и других членов (коллегии?) расходится кардинально. Поэтому я бы (…) на все рычаги, чтобы это останавливать.

Ъ. Лучше это, грубо говоря, не принимать на Совет безопасности, сказать, что это не то место, куда надо тащить.

Б. А откуда у тебя информация, что это на Совет безопасности?

Ъ. Он заявил в печати. Он заявил, что предлагает, что обращается к президенту с этим. Видимо, туда отправил какой-то документ.

Б. Дело в том, что его дни тоже сочтены, Скуратова.