Вариант Единорога (сборник)

— Припоминаю, — отозвался единорог.

— Я передал твои предложения одному своему высокопоставленному приятелю в Вашингтоне — когда-то мы вместе ходили в шахматный клуб. И признался ему, что придумал все это не сам.

— Надеюсь.

— Тогда он предложил мне создать мозговой центр. И обещал позаботиться о том, чтобы нам за это платили.

— Вообще-то я не собирался спасать ваш мир, — проворчал Тлингель.

— Да, но ты очень помог. А Гренд сказал мне, что грифоны, хотя их словарь несколько ограничен, прекрасно разбираются в экологии.

— Вероятно, так оно и есть.

— Раз уж они унаследовали часть Земли, в их интересах помочь ее сохранять. Коль скоро мы здесь все собрались, мне не нужно будет тратить время на дорогу: предлагаю прямо сейчас выбрать место встречи — ну, например, этот бар, раз в месяц. На наших совещаниях вы будете делиться со мной своими уникальными идеями. Я думаю, вы знаете о вымерших видах больше, чем кто-нибудь другой в мире.

— Конечно, — сразу согласился Гренд, — стоит пригласить еще и йети. Если хочешь, я могу это сделать. Скажи, — добавил он, указывая на рояль, — то, что доносится из этой большой коробки, называется музыкой?

— Да.

— Мне нравится. Если мы и в самом деле создадим этот мозговой центр, у тебя будет достаточно денег, чтобы содержать это местечко?

— Я смогу купить целый город.

Гренд произнес несколько гортанных фраз, грифоны что-то возбужденно прокричали в ответ.

— Считай, у тебя уже есть мозговой центр, — заявил он. — Они хотят еще пива.

Мартин повернулся к Тлингелю:

— Ты ведь первый обратил внимание на наши проблемы. Что скажешь?

— Будет любопытно, — сказал он, — заглядывать сюда время от времени. — А потом добавил: — Вот так и спасают миры. Кажется, ты хотел сыграть еще одну партию?

— Я ведь теперь ничего не теряю?

Гренд взял на себя обязанности хозяина бара, а Тлингель и Мартин вернулись к столику. Мартин обыграл единорога за тридцать один ход, а потом коснулся его рога. Клавиши рояля опускались и поднимались. Крошечные сфинксы с жужжанием проносились по бару и лакали из лужиц пролитое пиво.

О самой партии

Она игралась в 1901 году в Мюнхене. Халприн против Пиллсбери. Пиллсбери был более сильным игроком. В том турнире он обыграл несколько хороших шахматистов и ему осталось сыграть только одну партию против Халприна, довольно слабого игрока. Однако два других участника турнира, которые совсем немного отставали от Пиллсбери в борьбе за первый приз, решили преподать ему урок. В ночь перед партией они пришли к Халприну и рассказали ему все, что им удалось узнать о стиле игры Пиллсбери. На следующий день Пиллсбери столкнулся с гораздо лучше подготовленным противником, чем он предполагал. Он понял это только в самый последний момент. Остальные были страшно довольны и уже начали ликовать. Но Пиллсбери все-таки их удивил. И хотя его застали врасплох, он сумел добиться ничьей. В конце концов, он ведь был превосходным игроком.

Мартин выступал здесь в роли Халприна, а Тлингель — в роли Пиллсбери. Только вот Мартина нельзя назвать слабым игроком. Он просто нервничал во время первой партии. А кто на его месте был бы спокоен?

Князь Света

Дэнни Плахта — за дружбу, мудрость, сому

I

Так было однажды услышано мной. Спустя пятьдесят три года после освобождения вернулся он из Золотого Облака, чтобы еще раз поднять перчатку, брошенную Небесами, пойти наперекор Порядку жизни и богам, этот порядок установившим. Последователи его молились, чтобы он вернулся, хотя и грехом были молитвы эти. Мольбам не потревожить покоя ушедшего в нирвану, при каких бы обстоятельствах это ни произошло. Но молились облаченные в шафранные рясы, чтобы он, Меченосец, Манжушри, вновь сошел к ним. И, как поведано, Бодхисатва услышал их…

Он, подавивший желания,

не зависящий от корней,

пастбищем которому пустота —

необусловленная и свободная, —

путь его неисповедим,

как птиц полет в поднебесье.

Дхаммапада (93).

Его последователи звали его Махасаматман и утверждали, что он бог. Он, однако, предпочитал опускать громкие Маха- и -атман и звал себя просто — Сэм. Никогда не провозглашал он себя богом. С другой стороны, и не отказывался от этого. В сложившихся условиях ни то, ни другое не сулило ему никакой выгоды. Чего не скажешь о молчании…

И вот тайна служила ему покровом.

Был сезон дождей…

Самый влажный период года…