Вариант "И"

Пока я пожимал плечами и крутил головой, удивляясь неизбывной российской лихости в намерениях, мы свернули вправо, через минуту оказались на Бородинском мосту — здесь никаких перемен я не увидел, только покосился налево вверх, на эстакаду, на которой мы недавно находились, — и наконец достигли цели.

Вслед за лбом в униформе, катившим чемодан, я вошел в холл.

Рецепционист, кроме ключа, вручил мне три конверта: побольше, поменьше и третий — совсем маленький, все — адресованные именно мне, и никому другому: господину Веберу Виталию Владимировичу, корреспонденту русского журнала «Добрососедство», издающегося в Аугсбурге, Бавария, Германия.

Я вскрыл большой, заранее догадываясь о его содержимом. Так и есть: официальное приглашение на прием, коему предстояло совершиться сегодня вечером в Кувейтском посольстве в связи с государственным визитом шейха Абу Мансура Мухаммада, главы правительства названной страны. Маленький конверт я вскрывать не стал, отложив ознакомление с его содержимым на потом. На ощупь там угадывался лишь один листок бумаги. Что же касается среднего, то его следовало вскрывать, фигурально выражаясь, при красном свете: крохотная эмблема в левом верхнем уголке — затейливо переплетенные буквы «Реан» — предупреждала о необходимых предосторожностях.

Лифт, казалось мне, полз слишком медленно. Наверное, я устал. Совсем некстати, надо сказать. Наконец посыльный ушел, получив законно полагавшуюся мзду. Это в России умели не хуже, чем в любой другой стране, цивилизованной или не очень. Я проверил, хорошо ли он закрыл за собой дверь. Он закрыл плотно. Хвала Аллаху, Господу миров! И можно стало — мне давно уже не терпелось, — оставшись в одиночестве, расслабиться, чтобы собраться с мыслями.

Я немного передохнул в кресле, вертя в пальцах запечатанный конверт неизвестного происхождения. Вряд ли он был способен взорваться. Придя к такому выводу, я аккуратно вскрыл его.

Это было, к сожалению, не письмо от Ольги — а ведь именно его я подсознательно и ждал. И не официальное. На хорошей белой бумаге от руки было написано лишь несколько строк.

«Вит! Обязательно нужно увидеться до вечера. Срочно, важно. Сейчас же позвони…»

Дальше следовал номер телефона. Подпись: «И. Липсис». Дата — сегодняшняя. Время — я глянул на часы — за час десять минут до моего появления в отеле.

М-да, подумалось мне. Что потом — неизвестно, а пока — Липсис.

Действительно — апокалипсис… Откуда его черти взяли? И зачем?

Я еще раз внимательно осмотрел конверт. Веберу. То есть мне. Однако очень любопытно: откуда Изе известно, что Вебер — это я или же что я — это Вебер? Оч-чень интэрэсно, как говаривал, по слухам, в свое время товарищ Сталин.

Ну ладно. А чего же хочет от бедного странника «Реан»?

Конверт я вскрыл в темной ванной, пользуясь инфракрасным фонариком, какой имелся в моем кейее вместе со всяким другим дорожным барахлом.

Да, эта цидуля тоже адресовалась именно мне, хотя в ней меня Виталием Владимировичем не именовали. Текст был следующим:

«Редактирование откладывается. У автора температура. Предполагается двустороннее воспаление. Просьба принять все меры по сохранению здоровья. Все полномочия».

Прочитав, я включил нормальный свет и несколько секунд наблюдал за тем, как бумажка с текстом таяла в воздухе, как капля воды на раскаленной плите.

Известие было очень неприятным. Хотя, правду сказать, и не вовсе неожиданным. Уже вокзал навел меня на кое-какие мысли. Новый повод для размышлений и выводов. И, конечно же, действий.

Но не сию минуту. Надо, надо перевести дыхание. В наши дни лучший отдых, как известно, — перед ящиком. Я глянул на часы. Самое время.

Щелкнул пультом. Шло какое-то чтение — на арабском; был теперь и такой канал. Я переключился на новости.

К только что подрулившему к стоянке самолету с изображением кувейтского флага на стабилизаторе — то был «Ту», никак не «боинг» — как раз подали трап. Почетный караул застыл, как нарисованный. Выход открылся. Шейх Абу Мансур — во всем национальном — спускался по ступенькам медленно, достойно, снижался, а не спускался. Вот ступил на ковер. Распахивались объятия. Но меня интересовал не столько сам шейх, сколько следовавшая за ним свита. Лишь некоторых я не опознал, но и тех, кого узнал, было достаточно, чтобы понять: визит серьезный. Четверо денежных людей — из самых больших — и трое представителей другой профессии; эти на передний план не лезли, но я их углядел. Ну что же, значит, есть смысл воспользоваться тем приглашением, что содержал в себе конверт побольше.

Так. Теперь можно и выключить. Позвонить Лип-сису? Ничего, Изя, не вспотеешь. Мы с тобой, конечно, старые приятели и давненько не виделись, хотя временами и находились неподалеку друг от друга, но это еще не повод, чтобы так, сразу, едва приехав, мчаться к тебе.