Вариант «И»

– А, чепуха. Приехал какой-то патлатый артист – или приезжает, не знаю. Но я очень рад возможности побеседовать с вами. Позвольте представиться…

Он выслушал меня внимательно. Включая и просьбу об интервью.

– М-м… Откровенно говоря, не знаю. Видите ли, я себя чувствую еще не очень уверенно после… м-да. Ну и кроме того – я могу и люблю говорить только о моем предмете – это…

– Я в курсе, профессор. Но могу вам обещать: мои вопросы будут самыми простыми, вам не придется задумываться всерьез.

– Но, собственно, вы не услышите от меня ничего интересного – во всяком случае, для ваших читателей. Вряд ли евразийство способно всерьез заинтересовать немцев.

– Наши читатели – русские, профессор, и все, что касается России, вызывает у них самые живые отклики.

– Ну в таком случае – что бы вы хотели от меня услышать?

– Может быть, пройдемте куда-нибудь в уголок? Здесь слишком неуютно для хорошего разговора.

Я отвел его в пустое местечко, где, похоже, собирались поставить какое-нибудь изваяние, но в последнюю минуту раздумали.

– Итак, профессор: полагаете вы, что нынешний путь развития, на который мы, судя по всему, вступаем, был определен уже евразийцами, и мы сейчас лишь реализуем их идеи? Или они тут ни при чем?

– Гм… Думаю, что ощущение неизбежности такого движения возникло значительно раньше. И дело не только в том, что немалая часть российской аристократии имела восточные корни; но вот к примеру… Вы Пушкина, конечно, помните?

– Ну, разумеется, как всякий русский…

– Сказку о царе Салтане?

– Могли бы и не спрашивать.

– Очень русское произведение, верно? Но ведь Салтан – это султан! Отнюдь не православный государь.

– Вы полагаете? Хотя – вам, разумеется, это известно лучше. А вы придаете этому значение?

– Несомненно – потому что у Пушкина была прекрасная историческая интуиция – думаю, ее можно так назвать. «Историческая» – не обязательно значит «обращенная в прошлое». Это понимали, видимо, и другие: недаром написать «Историю Петра Великого» было поручено ему, а не, скажем, Карамзину – всеми признанному историку.

– Это чрезвычайно интересно. Скажите: именно такого рода соображения и привели вас в ряды сторонников – назовем вещи их именами – исламского государя? Современного Салтана?

– Ну я бы не сказал, что только эти. И даже – не они в первую очередь. Не совершайте стандартной ошибки, полагая, что ученым чужды мирские интересы – политические, экономические… А также и мирские пристрастия, симпатии и антипатии. Так вот… Меня побудила примкнуть к возникавшему течению восточной ориентации не пушкинская сказка, разумеется, и даже не выводы и прогнозы евразийцев, но в первую очередь понимание самой простой истины: всякое движение нуждается, чтобы стать по-настоящему влиятельным и сильным, вовсе не только в двигателе и в запасе энергии. Во всяком организме, будь он естественным или искусственно созданным, необходимо должно иметься некоторое количество деталей, играющих в нем разные роли – иначе он не будет работать. В автомобиле, например, есть мотор – силовая установка. Без нее машина – железный лом. Но даже обладая самым прекрасным мотором, машина не сможет нормально работать, если у нее не будет тормозов. То есть при каждой силе обязана состоять антисила; трогаясь и набирая скорость, вы должны быть уверены, что обладаете возможностью при надобности снизить ее или даже вовсе остановиться, а то и дать задний ход.

– Но автомобиль по сравнению с обществом, в особенности нашим – достаточно простой механизм…

– Я привел такой пример лишь для наглядности. Я ведь сказал, что такого рода структура свойственна вообще любой мало-мальски сложной системе. В том числе и обществу в целом, и любому его подразделению. Во всяком государстве всегда неизбежно существует тормоз: оппозиция. Хотя при тоталитарном режиме она вынуждена выдавать себя за что-то другое и почти не имеет возможности выступать в качестве единой силы. Оппозиция – тормоз правительства. Но и в рамках любой организации необходима своя оппозиция, там тоже есть своя правая и своя левая сторона. Иначе организация эта, как тот же автомобиль, разовьет такую скорость, на которой перестанет быть управляемой. Так вот, я понял, что развитие ислама в России, которое наверняка ускорится в результате деятельности новой организации, нуждается в тормозе. И я решил сыграть роль этого механизма.

– Торможение организации изнутри?

– Тормозящее влияние, кстати сказать, только и может оказываться изнутри; то, что находится вовне, – это уже не тормоз, это носит иное название: например, придорожный столб не является тормозом, хотя, конечно, останавливает машину, когда она на него налетает. Тогда это не остановка, но авария, катастрофа…

– А все остальные организаторы движения, вы полагаете, не могут сыграть такой роли?