Вариант "Новгород-1470" (СИ)

— А на хромой и не надо, — улыбнувшись самым краешком губ, произнес Дан. — Но, в общем-то, я все, что хотел, сказал. Теперь важно, чтобы вы, бояре новгородские, «оспода» новгородская, поняли, что война с Москвой не за далекими лесами и, вероятнее всего, будет уже следующим летом, — Дан точно знал, что она начнется именно следующим летом, но не говорить же об этом воеводе. Поэтому он просто продолжил: — Новгород богат, но слаб, а Москва бедна, однако имеет сильное войско. И Москве нужен Новгород, нужны богатства Новгорода, все богатства, — с нажимом сказал Дан. И добавил: — Это я о том, что откупиться уже не получится. Ведь, Москве не только Новгород нужен, но и земли новгородские нужны… — Дан сделал паузу, а потом произнес: — На торгу я слышал, что Москва ни с кем сейчас не ратиться и с братьями великого князя и татарами вопросы, вроде как, улажены. — Дан повертел в руках прутик, которым чертил, и резюмировал: — То есть, войско московского князя ничем не занято. А, учитывая, — добавил Дан, — что Москва отправила в Тверь, лежащую между Москвой и Новгородом, бояр для заключения союза, можно смело предположить, что Иван lll готовится к войне с Новгородом. И тянуть с нападением не будет, а то или татары набегом пойдут или братьям дурь в голову ударит, и они либо заговор организуют, либо с татарами уговорятся против старшенького… Да, и еще. Напоследок хочу сказать боярам новгородским, «осподе» Господина Великого Новгорода, что Новгород — это не только боярские дворы, но и «малодшие» люди новгородские, и житные люди, и своеземцы на своих наделах, и смерды в селах и пятинах, воины в крепостях и отдаленных градах. И, как бы вы не делили друг друга по богатству и происхождению, доля у вас одна, общая — или победить или погибнуть. Но, — сделал неожиданный выверт Дан, — можно и отдаться Москве. Только, боюсь, в этом случае я бы за жизнь «осподы» новгородской не дал бы и рубля ломаного. Бывшие правители мало кому нужны, тем более имеющие большую казну… А, мертвым уже ни казна, ни земли, ни холопы не нужны. Как я и говорил — к домовине сундук не приделаешь и злато с собой туда не увезешь… — Дан, конечно, сильно сгущал краски. Как он помнил из той истории, истории, преподаваемой в 21 веке, московско-новгородская война 1471 года закончилась для многих бояр новгородских довольно безобидно. Кое-кто, естественно, погиб или был казнен, кто-то полностью лишился своего добра, но большинство остались и при холопах, и при земле, и даже казну частично сохранили. Страшная картина разорения боярского и массовых казней бояр новгородских будет позже, в 1477 и при Иване 4 Грозном. Но об этом он говорить не стал. Выбор Новгороду необходимо было делать сейчас. И в той истории, поворотный момент тоже был в 1471 году, остальное являлось лишь агонией. Поэтому он тоже сказал: — «Осподе» пришло время сделать выбор — или перестать кичиться своим родом и богатством, и потратить часть гривен на оружие для ополчения, хорошее оружие, — подчеркнул Дан, — и на черных людей новгородских, которые будут держать это оружие, а также на создание новых отрядов новагородских ратников. А заодно и сделать послабления малодшему люду новгородскому, чтобы не смотрели в сторону Москвы. Либо… Как я уже говорил — откупиться не выйдет, а мертвые сраму не имут! Вы просто умрете вместе со своим городом.

— Ну, напужал, — задумчиво, как на первой встрече у боярыни Борецкой, произнес воевода, но в голосе его Дану послышалось некоторая растерянность. И, вдруг, воевода, придерживая ножны с мечом, резко встал с бревна. Встал с бревна и Дан. Тысяцкий вплотную приблизился к Дану.

— Ты уверен? Уверен, что так и будет? — спросил он, смотря с высоты своего роста на Дана. В глазах воеводы была некая решимость.

— Уверен, — ни на секунду не задумавшись, ответил Дан. Пусть, в действительности все случилось и не так, но теперь, ни воевода, ни Марфа-Посадница, ни ее сын Дмитрий никогда не узнают, как оно было на самом деле… Могло было быть, если бы в историю не вмешался чужак, рожденный в ином мире. Теперь уже, реально, в ином, параллельном, мире, ибо, чтобы не произошло дальше, отныне этот мир пошел своей, только своей, дорогой. История, в этом мире, как надеялся Дан, сделала поворот…

— Хорошо, — сказал тысяцкий и, слегка повернувшись, позвал: — Иван, Гостила… Пришедшие вместе с ним крепкие мужички с волчьими взглядами синхронно встали с бревна, на котором сидели — в стороне от воеводы с Даном — и практически одновременно поставили кружки с березовицей, что им принес Вавула, на поленницу.

— Здрав будь дом, хозяин дома и люди его, — чуть наклонившись-поклонившись в сторону, стоявшего отдельно от сарая и прочих хозяйственных и бытовых построек, жилья Домаша, попрощался с Даном и остальными обитателями двора тысяцкий. Уважительно попрощался, как не с простыми людьми. Тоже сделали и его «телохранители». — Думаю, — выпрямившись и повернувшись опять к Дану, произнес тысяцкий, — мы еще встретимся. Твои слова меня убедили!

Часть третья

Глава 10