Вариант "Новгород-1470" (СИ)

Поход на Торжище Дан запланировал на следующий, после того, как определился со способом лечения владыки, день.

А на Торжище… Пробившееся сквозь тучи солнце постепенно нагревало воздух. Слегка скользила деревянная мостовая, едва-едва успевшая просохнуть после дождя, и где-то, на Охотном ряду, орали продаваемые гуси. На углу, возле прохода, пересекавшего торговые ряды, бренчала гуслями и нечто, из-за многолюдства и шума плохо различимое, выводила мощными голосами тройка бородатых кудлатых гусляров-сказителей, местных, так сказать, «бардов». Дан и два его телохранителя — Рудый и Клевец, обогнув суконный ряд, где торговали богатейшие купцы Новгорода, обходя кричащих, разнообразно одетых мужичков-зазывал, а также громко рекламирующих свой товар лоточников-коробейников, пропустив мимо возок толи с боярином, толи с богатым новгородцем или новгородкой, вышли к лавкам и деревянным палаткам низовых купцов — из Твери, Ярославля, Нижнего и иных городов. Здесь тоже народ развлекала, аж целая группа скоморохов. С кривлянием и ужимками они пели какие-то развеселые частушки. Звонкий голос молодого, ярко разодетого скомороха с дурацким, украшенным бубенцами, колпаком на голове разносился на весь гудящий, шевелящийся, двигающийся вдоль палаток, шалашей и лавок поток людей.

Дан на минуту остановился послушать, но ничего не понял из-за сильного цоканья, «новгородского акцента» скомороха, хотя голос парня ему понравился, задорный и с красивыми переливами.

— Боярин, — тут же негромко и льстиво произнесли рядом с Даном. Дан моментально обернулся… — Откуда, кто… что я боярин? — пронеслось в голове. — Я же без пояса… — Дан посмотрел на назвавшего его боярином. Невысокий, худощавый и чернявый. Одет добротно. Похоже, хозяин торговой палатки, рядом с которой Дан непроизвольно остановился, очарованный голосом молодого скомороха. — … или так ляпнул? — уставившись на купца, подумал Дан.

— Боярин хочет купить хорошую кожу? — спросил торговец. — Есть юфть и сафьян, есть…

— Так ляпнул, — понял Дан. Видимо, торговец решил, что Дан заинтересовался его товаром и, на всякий случай, польстил возможному покупателю.

— А, может, бай… — тюркский титул, мгновенно напомнивший Дану о чем-то среднеазиатском, из той, прошлой, жизни, резанул слух… — интересуется утепляющими дом и радующими глаз изделиями шемаханских мастеров? — спросил купец. Дан еще раз, но уже внимательно глянул на купца: — Чернявый, баем называет, но черты лица европейские. Никак татарин из Казани, хоть и одет по-русски?

Двое помощников татарина, одетые подобно купцу, только в материал попроще и, вместо, привычной Дану шапки, в тюбетейках на стриженных наголо головах — один был похож на купца, такой же худощавый, невысокий и чернявый, второй же светлый, шире в кости и ростом побольше, и напоминал скорее карела-ливвика или вепса, коих Дан немало уже насмотрелся в Новгороде — торопливо разворачивали перед Даном шерстяной ковер.

— Стоп, — громко сказал Дан и предостерегающе выставил вперед ладонь, намекая этим купцу, что достаточно, хватит! — Не сейчас, уважаемый. Меня не интересуют твои ковры. Возможно, в другой раз. А сейчас я пришел за… — И не закончив фразу, легко отодвинул купца в сторону и двинулся к палатке-деревянному домику на прилавке которого заметил нечто напоминающее большие красные плоды гранатового дерева.

— Э-э, — хотел что-то сказать татарин. Но неожиданно на его плечо опустилась тяжелая рука и купец услышал показавшееся ему зловещим: — Не надо! — Он сразу забыл, что хотел сказать и мгновенно, на пятках, развернулся, хватаясь за кривой кинжал, висевший у него на поясе. Рядом с ним стояли и смотрели на него, укоризненно качая головой и цокая языком, два бугая. Бугаи, вероятно, были из сопровождения дылды — новгородца, охрана, которую купец совершенно выпустил из вида. Один из них, не выше купца, но раза в три шире, сжимал в огромной лапище — жутковатых размерах кулаке, топорик-клевец, похлопывая им легонько себе по ноге. Второй, огненно-рыжий и на голову выше широкого, правда не столь «массивный», с устрашающего вида дубиной, торчащей в петле под мышкой, убрал с купеческого плеча руку и, придерживая, второй рукой, на своем плече сложенный тобол-мешок из рогожи, непонятно уронил: — Не стоит тормозить босса… — Купец сделал глубокий вдох, потом выдох… И отпустил рукоять кинжала. Оба словенина тут же кивнули и, синхронно развернувшись, поспешили вдогонку за боярином. А татарин-купец, всегда считавший, что хорошо знает язык московитов и прочей руси, задумчиво уставился им в спины… Неведомое «тормозить босса» напрягло купца, и он тщился понять — не упустил ли он только что выгодного клиента…? Но, если бы он сейчас мог увидеть ухмыляющиеся физиономии широкого новгородца и его огненно-рыжего товарища… «Приколовшихся», как говорили в том времени, откуда Дан провалился в Новгород, над татарским гостем с помощью новых, подслушанных у Дана, слов…