Вариант "Новгород-1470" (СИ)

Дан нарисовал на бересте образцы древнегреческой керамики — амфоры, гидрии, канфары, кратера и килика — как он их помнил, и попросил Вавулу и Якова отставить всю работу и слепить каждого вида по паре сосудов. Немножко помучавшись — если амфора, канфар и кратер еще были похожи на привычные им изделия, то приземистый, с маленькими бортиками килик или гидрия с тремя ручками… пришлось повозиться — мастера, все же, вылепили то, что Дан просил. Затем он, самостоятельно, по технологии древних греков смешал глину, воду и древесную золу — тоже далеко не сразу все получилось — и полученной краской, на манер древних греков, разрисовал мифическими созданиями и героями — уж, что-что, но всех этих леших, домовых, русалок, Сварогов, Даждьбогов, Вотанов, Локи, Укко, Юмал и остальных Беовульфов с кузнецами Вяйнемейненнами Дан знал «на зубок». Ибо, в свое время, и сдавал зачет по мифологии в университете, и не один десяток книг прочел, где, так или иначе, поминались данные, не всегда положительные, личности… Короче, Дан разрисовал с десяток, сработанных Вавулой и Яковом под древних греков, сосудов и отдал их «на заклание», на эксперименты с обжигом, Семену и его ученику… да-да, Семен, все же, нашел себе ученика. Своего дальнего родственника, тоже из Неревского конца. И тоже Семена. Белобрысого, худого, слегка пришепетывающего паренька 14 лет, если Семен не врал — Дану, почему-то, казалось, что ученику Семена не больше 12 лет.

Отдавая сосуды в руки Семена и его ученика, Дан сказал, что, конечно, он, Семен, сам умелец и не ему, Дану, вмешиваться в его «епархию»… А, затем Дан дотошно пересказал Семену, все, что помнил из лекции учительницы по поводу обжига амфор, кратеров и пифосов древними греками. Естественно, выдав лекцию учительницы за свое видение о том, как надо обиходить эти новые необычные сосуды. И, само собой, присовокупив к этому — какой результат он хочет получить.

Дан выделил на опыты Семену одну из трех, используемых для обжига, печей. Естественно, Домаш маленько поворчал по этому поводу, но Дан разложил ему «по полочкам» и предполагаемый финансовый минус — от неработающей временно печи; от использования не по назначению расходных материалов — глины, краски, дров; от потерянных рабочих часов Вавулы, Якима, Семена Старшего и Семена Младшего — и предполагаемый финансовый плюс, назвав приблизительную цифру дохода от производства новой, под античность, керамики, и Домаш сразу перестал ворчать. Правда, тут же, спросил-поинтересовался — а, как отнесется церковь ко всем этим «мифологическим — хвостатым, рогатым и так далее…» персонажам, изображенным Даном на новой посуде…? На что Дан, нисколько не задумываясь, ответил, что древние греки еще и не то рисовали на своих сосудах и, насколько Дан знает, православная церковь относится к искусству древних греков и латинян весьма снисходительно, а, кое-кто, например — константинопольский патриарх — даже собирает их произведения… А, с секунду помолчав, Дан еще и добавил, что у католиков — а он, все-таки, рассчитывает, что основным покупателем новой посуды будут ганзейцы — древние греки и латиняне, вообще, в большом спросе… Кстати, Зиньку Дан особо предупредил, что «ми-фо-ло-гические» создания, рисуемые им, Даном, на новых горшках, это вовсе не черти, о которых Дан рассказывал несколько седмиц назад после посещения церкви…

Не сказать, чтобы с первой или с третьей попытки что-то получилось, но в шестой раз сосуд вышел из печи именно таким, каким Дан и хотел его видеть. И каким он был на той, запомнившейся Дану картинке, в учебнике древней истории. А, значит, технология керамики а-ля Древняя Греция была отработана. Оставалось пустить ее в производство.

Последующий небольшой ажиотаж вокруг продажи экспериментальной партии новой керамики… — в ее состав вошли остатки первых образцов псевдодревнегреческой посуды, «оставшиеся в живых» после опытов Семена, плюс повторно изготовленные Вавулой и Яковом в количестве 10 штук, по 2 каждого вида, амфоры, килики, кратеры, гидрии и канфары… — окончательно убедил Дана, а заодно и Домаша, в правильности и даже необходимости выпуска новой продукции. А, слишком религиозного скептика Вавулу, сомневавшегося в том, что эти амфоры и, особенно, гидрии с тремя ручками и такими рисунками будут кому-то нужны, убедили слова Дана — Дан просто повторил Вавуле то, что он говорил Домашу по поводу «бесовских» изображений на посуде — и деньги, полученные от продажи новых сосудов. Точнее — процент Вавулы от их продажи.