Вариант Пата

Они шли тёмными переходами, Ана чуть впереди, неяркие блики светильника выхватывали из полумрака только силуэт жрицы: руку, державшую светильник, края развевающегося хламидника, правую половину лица с зачёсанными за ухо волосами. И от всей её фигуры, словно очарованной пламенем светильника, веяло на Крона холодом отчуждения, неприятия. Только долг хранительницы храмовой святыни заставлял её сопровождать сенатора.

— Ана…

Она не остановилась. Не услышала. Не захотела услышать. Даже язычок пламени светильника не дрогнул в её руке. Она подошла к молельне, открыла дверь, вошла, поставила светильник на алтарь. Затем также молча, не глядя на сенатора, поклонилась и ушла.

Крон прислонился лбом к холодному камню и скрипнул зубами. Бастурнак бы взял эти совещания! Не видеть бы её. Воспитанный на принципах открытой, прямой и честной земной морали, он не мог понять Аны, её странной, уродливой любви. То она приходила к нему и одаривала счастьем, то надолго исчезала, уходила к Бурстию, отталкивая Крона. На Земле всё решилось бы просто и честно: либо Ана ушла бы к Бурстию, либо осталась с ним. Но поведение Аны оказалось настолько несовместимым с привитой Крону моралью, что вызывало у него щемящее, муторное чувство ирреальности происходящего. Крон не раз пытался прервать эту странную связь, но не мог себя пересилить. И не в недостатке воли было дело. Соприкоснулись две психологии, две морали: земная — прямая, честная, всепрощающая и патская — двуличная, тёмная, сплошь казуистическая. Права была Пильпия, определившая, что в его отношении к Ане больше от животного, чувственного, чем от человеческого, сознательного. Самым нелепым было то, что Крон всё прекрасно понимал, с горечью ощущая себя на месте собаки, то радостно по-щенячьи визжащей от ласки хозяина, то от немилости тоскливо воющей в ночи. Тонкий психолог, Пильпия, давно заметившая состояние Крона, пытаясь помочь ему, обращалась к его разуму, ненавязчиво, словно невзначай вклинивая в разговор аналогичные примеры из земной истории, когда поэты безумно влюблялись в куртизанок, а женщины несли свой крест, сохраняя любовь и верность развратникам. Рассудком Крон всё понимал, но сердцем… Он презирал себя, ненавидел, но ничего с собой поделать не мог.

Крон с треском задвинул засов на двери, и тут же брезгливо отдёрнул руку, почувствовав под пальцами раздавленного слизня. Тщательно вытер руку о полу тоги, затем подошёл к алтарю. Внимательно осмотрел его — нет ли слизней — и только потом приложил к алтарю ладони. Через мгновение плита сдвинулась, открыв небольшой пульт управления видеосвязью. Крон утопил несколько клавиш, и тотчас дверной проём окутала пелена защитного поля, в святилище загорелся дневной свет, осветив угрюмые стены, алтарь и статую рождающейся из пены прибоя богини любви. В дальнем углу святилища из пола стало медленно вырастать кресло видеосвязи. Крон неторопливо разжёг жертвенный огонь, взял ритуальные щипцы, обошёл святилище, снял слизней и бросил их в огонь. И только затем сел в кресло, лицом к пустой комнате, и надвинул на голову шлем видеосвязи.

— Говорит дежурный оператор, — прозвучал в святилище громкий голос. Вы готовы к видеосвязи?

— Да.

— Включаю.

По периметру комнаты возникло шесть кресел с сидящими в них людьми. Пятерых Крон знал: Арвид Штамм — руководитель работ по Пату; Отто Бештлиц ответственный исполнитель Проекта; Бартоломео Гомеш — наблюдатель в Асилоне; Ежи Червински — наблюдатель в Севрии; Андрей Прошин — специальный консультант Проекта от Проблемного института по контактам с внеземными цивилизациями. Шестого члена совещания, крупного мужчину среднего возраста, свободно расположившегося в кресле, Крон не знал. Непривычная здесь земная одежда (наблюдатели были в местных одеждах, остальные — в комбинезонах) выделяла его среди собравшихся.

— Пожалуй, все, — обвёл взглядом присутствующих Бештлиц. — Начнём. Кстати, — спохватился он, — сегодня на нашем совещании присутствует инспектор Комитета Бабен Ковит.

Незнакомец кивнул.

— Вы будете вести совещание?

— Нет, зачем же. Пусть всё идёт, как всегда… — улыбнулся инспектор и странно закончил: — Пока.

— Хорошо, — согласился Бештлиц. — Тогда приступим к делу. В Проекте весьма обеспокоены положением, сложившимся в настоящий момент в Пате. Вчера вечером армия восставших рабов пересекла границу Патской области, наголову разбила направлявшийся на подавление восстания легион посадника Рудия Попония и захватила селение Кортубо. Таким образом повстанцы расчистили себе дорогу к Пату и находятся сейчас в шести дневных переходах от города. Нас интересует, что происходит в Сенате?

— Паника, — сказал Крон. — Тагула собирает войска, с которыми вернулся из Севрии, однако их всего около тридцати тысяч, что явно недостаточно против стопятидесятитысячной армии восставших, которая к тому же продолжает пополняться. Вызванное же из Таберии пятидесятитысячное войско императора Лагана к сражению за Пат явно не успеет.