Вариант шедевра

Аналогичный случай произошел со мной (без всякого пьянства) в гостинице Ангел к югу от Лондона, где мы однажды остановились с сыном на ночлег. Ночью я традиционно направился в туалет (естественно, обнаженный, ибо перед сим действом не склонен надевать фрачную пару), но по странной причине открыл дверь в коридор, которая была на пружине, и тут же захлопнулась за мной. О боже! В этом форс-мажоре я не растерялся и справил нужду прямо из окна в цветущий гостиничный двор, затем прикрыл руками срам и двинулся вниз по лестнице в ресепшн. Но внезапно щелкнуло в голове: ведь этажом ниже жил мой сын… На его долю и пришлись ночные переговоры с администратором, пока я отсиживался в его номере. Статус кво был восстановлен.

С внуками в Испании

Много времени мы провели в Испании на Коста-Браво, до сих пор я страстно влюблен в Барселону, люблю прогуляться по Рамбле и побродить в районе Барри Аттик, однако стал брюзглив и не плачу от восторга, сожрав жареного поросенка в разрекламированном ресторане «Четыре кота», а наоборот, с раздражением смотрю на фотографирующих японских туристов.

Воскрешение прошлого – это попытка вернуть себя и прежние обстоятельства, это захватывает не меньше, чем первооткрытие. Наверное, поэтому мы и летим в Копенгаген, откуда на пароходе-отеле со слишком звучным название «Музыка» устремляемся в путь по норвежским фьордам. Сначала чужой Копен, перестроенный Амагер, никак не можем за строениями увидеть отель Скандинавия, где с нынешней, но не тогдашней, женой Татьяной витийствовали в жаркой до безумия сауне. Жутко крутится счетчик (почти 70 баксов!), пароход наш стоит в ранее неведомых и незастроенных местах за Лангалиньей и упирается в небо всеми своими четырнадцатью палубами, он похож на затонувшую в Греции Конкордию, но выглядит победно, – это внушает оптимизм.

С бесподобной Татьяной в круизе по норвежским фьордам

Копаюсь в памяти как на погосте, но разгребаю с трудом. Рожден я с ослабленной зрительной памятью, не случайно недавно на слете старцев – выпускников МГИМО принимал Иванова за Петрова, глупо хлопал глазами, тяжело соображая, с кем же я говорю. Пешеходку Строгет в Копене истоптал за шесть лет, и что-то смутно припоминаю, но тут уже другие бутики (исчез обувной магазин Андерсен, шикарный английский Austin Reed, режут глаз новые ресторанные вывески). Правда, герой невидимого фронта, слепец сраный, все же узнал Королевский оперный театр, разве это не победа? Наша победа! Vivat!

Плывем во фьорды, с гор свисают водопады, все пассажиры самозабвенно жрут, на палубе – шведский стол, зато в часы ужина в шикарном ресторане «Максим» сплошная изысканность, предупредительные официанты, улыбчивые метрдотели, крем де мент и фуагра. Наш корабль-отель (напрягитесь, любители цифр!) обслуживают: 120 человек ремонтно-эксплутационной компании, 110 водопроводчиков, 80 электриков, 54 плотника, 100 пожарных и 50 медработников. В случае чего, они, расталкивая локтями стариков и детей, первыми ринутся к спасательным шлюпкам. А нас, стариков и детей, если даже легко толкнуть, – и мы уже летим мимо шлюпки, смешно дрыгая ногами и визжа по-поросячьи. Между прочим, средняя глубина -100 метров, максимальная – 700 метров, сразу представляю, как пивной живот свинцовым грузом тянет меня туда, где веселые акулы оттачивают свои челюсти.

Интересно, почему человек постепенно забывает прекрасное, вроде видов на норвежские фьорды со спадающими с гор водопадами, зато надолго (если не навсегда) запоминает идиотские пикантные случаи?

Почему, например, меня постоянно грабят?