Вариант «Зомби»

Хлопнула дверь столовой. Доценко выскочил наружу, даже не надев шапки, не застегнув куртку. Дима Клоков, опередив других, рванулся за Маратом. Он не успел подумать, куда и зачем бежит. Ноги решали сами. Наверное, потому, что Доценко был симпатичен бывшему студенту из Питера. В отличие от Лишнева или Лехи-Гестапо. А может, потому, что Дима проникся уважением к Зинаиде, которая — каким бы ни была человеком — раз за разом лезла в самое пекло, подчиняясь клятве Гиппократа.

Марат бежал в сторону пещеры смерти, на ходу вытаскивая из подсумка фильтр. Дима, не чуя под собой ног, несся следом, хотя лезть внутрь совсем не хотелось. И все же, он опередил Лишнева и других. Всех, кто чуть позже рванулся за Доценко и Клоковым…

Марат ненадолго притормозил возле входа, оглядывая черное нутро. Будто проверял догадку. Потом, обернувшись к товарищу, крикнул:

— Оставайся здесь! Я сам!

Дима кивнул, стараясь не показывать радости. Уж очень страшно было снова нырять в бездну, проглотившую троих людей. Подписавшую смертный приговор четвертому. И, хотя сейчас не наблюдалось выделений бурого газа, Клоков с удовольствием остался возле хода. Марат исчез в темном коридоре.

— Куда он? — крикнул Лишнев, подбегая к Диме.

Бывший спецназовец тяжело дышал, по лицу текли капли пота. Костя вдруг закашлялся. Страшно, захлебываясь. Он согнулся пополам, присел на землю.

— Куда он? — уже тише повторил верзила, массируя грудь. — Нельзя туда. Смерть… Крикни, чтоб вернулся!

— Марат! — что есть мочи закричал Клоков, подчиняясь приказу Лишнева. — Маараааат! Вернись!

Никто не ответил.

— Неужто и этому конец? — присвистнув, спросил Пинцет.

— Типун тебе на язык! — сердито ответил Лишнев.

Спецназовец вновь начал кашлять, оперся рукой о каменную стену.

— Господи, спаси его светлую душу…

— Да погоди ты… святой отец! — разозлился Константин. — Что вы все его хороните?!

Никто не ответил. Они молча просидели возле пещеры минут пятнадцать. Любаня уже начала тихо всхлипывать, когда в темном проеме появился Доценко. Он держал Зину на руках.

— Здорово! — вымученно улыбнулся Марат. — А че это у вас тут за тусовка, пиплы?

— Братуха! — Лишнев растопырил руки. Попытался обнять товарища, вместе с женщиной, которая не подавала признаков жизни.

— Возьмите «крутую телку», — попросил Доценко. — А то все руки оттянула…

Салидзе и Лишнев подхватили Зинаиду, отнесли ее чуть в сторону. Аккуратно положили на куртки, которые стянули с себя Фокин и Леха Мезенцев. Зинаида дышала — она просто потеряла сознание.

— Это мы сейчас, — пробормотал Святослав Фокин и принялся похлопывать женщину по щекам, ладонями растирать ей уши.

— Ох, дура! — заявил Доценко и подмигнул Клокову.

Он уселся прямо на холодные камни, рядом с Зинкой. Прислонился спиной к скале, закрыл глаза. Все сгрудились около Фокина, ожидая, что будет. Усилия Святослава вскоре увенчались успехом — женщина зашевелилась.

— Чего ж она туда полезла, а? — почесал затылок Шныра.

— Баба, одно слово! — отмахнулся Лишнев.

— Я не только баба, — едва слышно произнесла Зина. — Я врач. И мой долг — помогать больным, раненым. Где бы они ни находились.

— Тююю! — Костя удивленно посмотрел на окружающих. — Вроде мы ей говорили, что там, внутри, нет ни раненых, ни больных? Только трупы!

— Я должна была убедиться. Сама! — женщина упрямо сжала губы.

Кто-то нервно засмеялся. Георгий Салидзе покачал головой.

— Дура! — вполголоса повторил Леха-Гестапо.

— Молодец! — почти одновременно с ним произнес Фокин. — До конца выполняла свой долг.

— Марат, — слабо позвала Зина.

— Ау! — откликнулся тот. Мигом оказался возле пострадавшей, присел на куртки. — Как ты?

— Спасибо, Марат, — коротко сказала женщина и прикрыла глаза.

— Люблю я вас, блондинок, — улыбнулся Доценко и аккуратно поправил волосы, упавшие на лицо Зины. — Ты спи. Мы на руках донесем, до койки. А завтра корабль придет… Всем будет легче, врачи за дело возьмутся. Посмотрят, какой гадостью мы траванулись.

Зинаида не слышала его. Сомкнутые веки слабо подрагивали. Наверное, во сне женщина-врач, до конца исполнявшая долг, снова пробиралась по длинному проходу. В пещеру, ставшую могилой для трех людей. Или нелюдей.

Ее несли на руках. По очереди, передавая новой двойке, потом следующей. Будто самое ценное и дорогое, что находилось на острове. Так, наверное, берегут полковое знамя бойцы, чудом оставшиеся в живых после страшного боя. Уже нет рядом товарищей, нет боевого подразделения. Но до тех пор, пока над головами уцелевших реет знамя — полк жив. Даже если из окружения выходят трое…

Зину уложили на кровать и бережно прикрыли двумя одеялами. Возле спящей остались дежурить Любаня и Марат Доценко. Остальные разбрелись кто куда. Было непривычно тихо. Никто ни с кем не ругался. Не играл в карты на месячную зарплату. Никого не опускали и не сажали на перо.

Люди, замкнувшись в себе, со страхом ждали, что будет дальше. Украдкой посматривали друг на друга, проверяя, у кого раньше начнутся мутации. А потом, уединившись в каком-нибудь углу, лихорадочно стаскивали одежду, чтобы изучить, прощупать собственное тело.