Варианты выбора

– А что, если мы тихонечко пойдем своей дорогой, ни о чем не думая? Может, оно оставит нас в покое?

– Безнадежная затея, – сказал робот.

– У тебя есть другие идеи?

– Нет.

– Тогда пошли.

9

Однажды Мишкин с роботом пробирались через лес, и было это в веселом месяце мае, когда вдруг до смерти напугали пару налитых кровью глаз, и было это в веселом месяце мае.

Смешного мало, когда вы внизу.

– Встань, я тебя сосчитаю, – сказал Мишкину его отец. Мишкин встал, чтобы его сосчитали, и число оказалось единицей. Но это ни к чему не привело. С тех пор Мишкин никогда не вставал, чтобы его сосчитали.

Рассмотрим сейчас ситуацию с точки зрения чудища, которое приближалось к Мишкину. Из хорошо освещенных осведомленных источников нам доподлинно известно, что чудище вовсе не считало себя чудищем. Подобные иллюзии испытываем и мы, когда основательно нагрузимся. Неплохо бы запомнить, когда налаживается контакт с незнакомым тебе существом, что «чудище волнуется». Остается лишь убедить его, что несмотря на ваш чудовищный вид, вы тоже испытываете волнение. Обмен волнующими эмоциями является первым шагом при контакте

– Ох! – сказал Мишкин.

– В чем дело? – спросил робот.

– Я уколол ногу.

– Так мы никогда отсюда не выберемся.

– Не ворчи. Лучшее, что мы можем сделать – это продолжить путь.

Солнце спустилось к горизонту. Лес засиял разноцветными бликами. Мишкин представлял из себя сложное человеческое существо со своим прошлым, сексуальными заботами и различными неврозами. Робот представлял из себя усложненное подобие человека и мог вполне таковым считаться. Существо, приближавшееся к ним, было неизвестного происхождения, но у него наверняка хватало своих сложностей. Все было сложным.

Когда Мишкин приблизился к чудовищу, его захлестнули самые невообразимые фантазии, описывать которые нет никакого смысла.

У чудища тоже возникли определенные фантазии.

Один лишь робот не фантазировал. Это был старомодный робот, с твердыми убеждениями и протестантской этикой, и его трудно было обвести вокруг пальца.

На зеленых, в форме сердечка, губах чудища висели капельки кристально чистой жидкости. В действительности же это были не капли жидкости, а вонючие отбросы какой-то фабрики в Йонкерсе. Дети украшали ими деревья.

Чудище продолжило свой путь. На ходу оно учтиво поклонилось Мишкину, робот поклонился чудищу, и они разошлись в разные стороны.

Чудище остановилось.

– Что это было? – спросило оно. – Что за чертовщина?

– Меня самого до сих пор трясет, – ответило дерево-шагомер, прибывшее с севера в надежде поиграть на бирже.

– Кажется, подействовало, – сказал Мишкин.

– Как обычно, – ответил робот. – На Дарбисе-4 всегда так.

– Но мы-то на Гармонии!

– Ну и что? В конце концов, если что-то сделано правильно, то оно будет правильным несчетное количество раз. Действительным числом является эн минус единица, а это очень большое число, и оно содержит в себе лишь одну ошибку при бесконечности правильных действий.

– И насколько часта вероятность ошибки?

– Чертовски часта! – ответил робот. – Из-за нее летит к черту закон средних величин.

– В таком случае твоя формула неверна?

– Отнюдь, – возразил робот. – Теория правильная, даже если она имеет обыкновение не срабатывать на практике.

– Это полезно знать на будущее, – заметил Мишкин.

– Разумеется. Кое-что знать всегда полезно. В любом случае, у нас появился еще один шанс испытать ее. К нам приближается очередное чудище.

10

Никто в лесу не умел делать выводы на основе философии. Рэмит, например, брел, охваченный чувством презрения к самому себе. Рэмит знал, что он совершенно и непоправимо одинок. Отчасти это было следствием того, что Рэмит был единственным оставшимся в живых представителем своего вида, и от знания этого еще более усиливалось чувство одиночества. Но Рэмит знал также, что ответственность за отчуждение лежит на совести индивидуума, и что обстоятельства, какими бы неблагоприятными они не были, являются всего лишь основой, на которой индивидуум разыгрывает свои собственные внутренние драмы. Эта мысль угнетала и приводила в смятение, поэтому Рэмит брел, чувствуя себя обреченным, оставшимся на гармонии в полном одиночестве, как оно и было на самом деле.

– Это еще что такое? – изумился Рэмит. Он тяжелым взглядом уставился на двух инопланетян. – Галлюцинация, конечно, – поразмыслив, ответил он сам себе. – Вот к чему приводит моя повышенная чувствительность.

А два инопланетянина, то есть галлюцинация, продолжали свой путь, как ни в чем не бывало. Рэмит мысленно охватил взглядом всю свою жизнь.

– Все это мешок с дерьмом, – констатировал он. – Рэмит всю жизнь вкалывает, и что же он получает взамен? У него неприятности с ментами, подруга его бросает, бросает жена, и в конце концов у него начинаются галлюцинации, и какие – инопланетяне! До чего же я могу докатиться?

11

– Я собираюсь сделать вот что, – заявила графиня Мельба. – Я собираюсь взять с вас залог.

– Боже всемогущий, как вы мне надоели! – воскликнул граф Мельба. – делайте что угодно, только оставьте меня в покое!

– Я больше не верю в вас, – грустно сказала графиня.