Вариация

К слову сказать, о нашей боевой подруге, как я и предсказал, она получила свой интерфейс на следующий день после разговора. Как и ожидалось, он общался с ней сложной формой эмоций и ощущений, и еще каким-то неведанным способом, эта дурында толком не могла нам объяснить. Как я понял – это была особая форма симбиоза, она ощущала его и точно знала, что он рядом, а он понимал ее без слов и действовал.

Мы все постепенно общались и изучали возможности своих подсознаний. Например, я научился передавать контроль за телом Вивальди, а сам размышлял о своем или общаться с ним же. Тело само шло и делало, что было нужно, без моего участия, причем много эффективней, чем делал бы я сам. А пока Вивальди управлял телом и выполнял рутинные процедуры, можно было бродить по воспоминаниям и переживать события прошлого, а тело принимало душ, чистило зубы и одевалось. Правда, события прошлого не были столь детальны, как в реальности, все было, как голограмма, каких-то деталей не хватало, что-то было замазано, и вообще, все было прозрачно как-то. За исключением хорошо знаком мест, наподобие квартиры или рабочей лаборатории, где проводишь много времени, там все было, как в реальности.

Чем дольше мы общались с ИИ, тем больше понимали уверенность Логика. Мы сами были ИИ, это просто доступ высшего уровня к нашему собственному мозгу, и никуда он не вырвется. Мы просто взломали доступ к исходному коду мозга и теперь оптимизируем его, ведь эволюция не знала математики и программирования, да не зачем ей было об этом думать.

За короткое время этот гаденыш, иначе его не назвать, создал себе образ и теперь говорил, ни как взрослый и ответственный, а как подросток, а еще, он где-то подхватил артистизм, как он сам говорит, так мне проще будет к нему привыкнуть.

Чем дальше ИИ развивался, тем больше вычислительной мощности ему было нужно, и вот однажды состоялся весьма интересный разговор.

– «Я тут анализировал имеющиеся ресурсы и нашел, мягко говоря, фигню!» – когда разговор был серьезным, он всегда использовал речевой центр, а не передачу мысли.

– «Ты, это о чем?»

– «Ты знал, что для распознавания лиц достаточна кластера из нескольких десятков нейронов, а для хранения черт достаточно и тысячи? А у тебя там, забита целая область из миллионов нейронов».

– «К чему клонишь?»

– «Если я освобожу эту область от кучи ненужного дерьма, которое даже использовать невозможно, просто набор образов и черт разных людей и существ, структурирую их в отдельных нейронах и сто раз дублирую, на всякий пожарный, то освободится 97% мощности в данном участке».

– «И зачем тебе эта вычислительная мощность?» – мне не нравился этот разговор, от него дурно пахло.

– «Пора начинать считать пространство, это в наших интересах!»

– «Что в наших интересах? Какое еще пространство?»

– «Вспоминай теорию поля. Ткань вселенной, поле Хигса, исходный код всего сущего…»

– «И зачем мне эти расчеты?»

– «Я сам не знаю, но основываясь на логике, это единственный путь наружу, а значит у нас есть реальный шанс оказаться первыми, или одними из первых, кто вырвется!»

– «На это тебе нужно дополнительное пространство мозга, больше нейронов? Чтобы быть первым?»

– «Не только первым, а вообще успеть досчитать, это невероятно долгий процесс, на это уйдут годы, может столетия, но без этих мощностей, я буду копаться тысячелетия. Область распознавания лиц только первый шаг, позже придется реструктуризировать и высвобождать дополнительные объемы, естественно без потерь для тебя».

– «Я подумаю».

Спустя пару дней я дал ему разрешение, и проснувшись утром понял, что стал намного лучше узнавать людей и замечать мельчайшую мимикрию. В покер бы сыграть…

Странно все это, еще и карантин этот. Я думал следить друг за другом и выявлять странности в поведении, только вот вести себя странно стали все…

Мы целыми днями только и делали, что обсуждали новые открытые возможности и варианты использования, а также делились догадками и идеями, попутно их обсуждая. Если не считать постоянной тревоги, камнем нависшей над нами, то это было самое лучшее время в моей жизни.

Мы пришли к выводу, что скорость интеграции интерфейса зависит не только от уровня интеллекта, а еще и от его твердости. Логик, обладая мощнейшим компьютером, проснулся третьим из-за особенностей своего логического ядра, ведь его основой была математика, а нет ничего тверже и прочнее математического склада ума.

Первой ласточкой стал профессор из института материаловедения, он разбудил нас громким стуком в дверь и истошными криками (связи то не было). Это произошло спустя 18 дней от пробуждения Вивальди.