Варяжская сага

– Ансгар, проснись! Они закончили.

Ансгар приподнялся и увидел, как рядом у костра устраивались мать с колдуньей. На голове матери была свежая повязка, уже без следов крови. Он внимательнее всмотрелся в ее лицо. Бледное в сгущающихся сумерках, с влажными глазами – неужели она плакала? Ансгар редко видел слезы матери. Он бросил взгляд на Брюнгерду. Та тоже вела себя тише, без прежней враждебности. То ли между сестрами состоялся душевный разговор, прекративший их вражду, то ли это обряд подействовал на них таким образом; как бы то ни было, Ансгар был рад их примирению и широко улыбнулся.

Впрочем, радоваться было рано. Хотя сестры и примирились, но вместе с тем в их лицах читалась глубокая печаль. Через обряд, как догадался Ансгар, им пришлось заново пережить смерть его отца. Тем временем Агнар в нетерпении выспрашивал у колдуньи:

– Что ты увидела? Кто это был? Кто убийца?

– Сядь, сын, и выслушай, что скажет тебе моя сестра. – Ранвейга потянула Агнара за руку и усадила рядом с собой.

Брюнгерда внимательно посмотрела на братьев, затем перевела взор на пламя костра. Лицо ее было сосредоточено, большие голубые глаза полуприкрыты. Она сложила руки на колени и заговорила:

– Рану нанес человек с севера. Он несет разрушение. Многого я о нем сказать не могу, но точно знаю, что моей сестре очень повезло, раз она осталась жива после встречи с ним. Также мне открылось, что это не простой человек. Возможно, он ярл, но не конунг. Вы знаете, кто мог прийти с севера, – это свеи, правит которыми Эрик, сын Анунда, но убийца не принадлежит к его дому. Его кровь черна, как и его прошлое.

Так перед братьями открылась суровая правда. Их отец стал жертвой вторжения свеев. Хотя имя убийцы осталось неизвестным, но истинным виновником смерти Ансвара следовало назвать конунга Эрика Ведерхатта, сына Анунда Упсале. Была в этом какая-то злая ирония. Дело в том, что дед Агнара и Ансгара, Агвид Хауксон, был в дружине Анунда Упсале и, когда тот был изгнан, ушел вместе с ним к данам и оставался верен ему в самом бедственном положении. Но когда Анунду удалось вернуть себе власть в стране свеев, он стал притеснять бондов. Не желая больше служить конунгу, презревшему старые вольности, Агвид ушел из его дружины и вместе с семьей поселился в лесу, разделявшем свеев и гётов. Периодически то с севера, то с юга сюда заявлялись отряды воинов, но подчинить местных жителей было не так-то просто, и до последнего времени они жили свободно, не имея над собой власти какого бы то ни было конунга. Но вот Эрик, сын Анунда, похоже, всерьез вознамерился покорить этой край, и одной из его первых жертв стал Ансвар, сын Агвида.

Какое-то время все четверо сидели молча. Одно дело – найти и перебить разбойничий отряд: для этого можно было бы собрать мужчин ближайшей округи. И совсем другое дело – выйти против дружины конунга, тут может не хватить всего лесного воинства. Тем более что Эрик Анундсон нагрянул нежданно, а это значит, что обитатели леса просто не успели соединиться и теперь свеи бьют их поодиночке.

– Что же мы будем делать, брат? – беспомощно опустив руки, спросил Ансгар.

– Не знаю, брат. – Агнар напряженно смотрел в пламя костра, сжимая и разжимая кулаки. – Но мы должны что-то предпринять. Во всяком случае, нельзя, сложив руки, оставаться здесь!

– Если конунга мы достать не сможем, то по крайней мере можно попытаться найти того, кто убил нашего отца! – предложил Ансгар.

– Хорошо сказано, брат, но как это сделать? Колдунья не назвала его имени, хотя обещала.

– Все, что смогла узнать, я вам сказала. Вы слышали, но может, не услышали. – В словах Брюнгерды сквозила обида.

– Разрушение! Что за имя такое? – возмутился Агнар.

– Во всяком случае, мы должны сразиться со свеями! – с жаром заговорил Ансгар. – Эта земля свободна от власти конунгов! Наверняка лесное воинство уже готово выступить против Эрика, и мы должны присоединиться к нашим братьям!

– Агнар, Ансгар, дети мои! – возвысила свой голос Ранвейга. – Вашего отца уже не вернуть, но я не хочу потерять еще и вас! Тягаться с конунгом свеев вам, простым бондам, не по силам. Связавшись с ним, вы только погубите себя! Пожалуйста, оставьте эту затею!

Братья удивленно смотрели на мать, словно не могли понять, действительно ли она произнесла такое или им послышалось.

– Кровная месть – не «затея», от нее нельзя отказаться, – жестко молвил Агнар, – мы будем презираемы на этом свете и осмеяны на том, если ничего не предпримем.

– Отец не простит нам, если мы оставим в покое его убийцу, – вспомнив свой сон, добавил Ансгар, – мы обязаны преследовать и Эрика, и этого несущего разрушение ярла, пока не прольем их кровь либо пока не падем сами.

Мать, понуро опустив плечи, замолчала. Но заговорила Брюнгерда: