Варяжские гнезда

В люльке дитятко качалось,
Только кудри развевались,
День качалось, два качалось,
А когда настал день третий,
Как брыкнул ребенок ножкой,
Как брыкнул да потянулся,
Так с себя сорвал свивальник,
Выползал на одеяло,
Липову сломал качалку,
Все тряпье порастрепал он.
Видно, молодец он будет,
Знать, что быть ему удалым!
Стали молодцы тут думать,
Да и бабы все гадают:
Уж куда девать ребенка,
Как его бы погубить им?
Вот кладут его в кадушку,
Всунули ребенка в бочку,
Бочку скатывают в воду,
В море, в волны опускают.
Посмотреть потом приходят,
Через две ли, три ли ночи,
Утонул ли мальчик в море
И погиб ли он в кадушке?
Нет, не утонул в воде он,
Не погибнул мальчик в кадке!
Мальчик выбрался из кадки,
На хребте волны сидит он,
Медну удочку он держит
С шелковой лесой,
Удит он морскую рыбу
И морскую воду мерит.
Есть воды немножко в море,
На два ковшика там будет,
А коли еще померить,
Хватит чуточку на третий.

– Нравится ли, царь, тебе песня моя?

– Нравится, – сказал Водан. – Как такой песне не нравиться? Но друг мой, Ваараллинен, я, слушая тебя, думу крепкую задумал. Кто будет богатырь, сидящий на хребте волны и мерящий море ковшами? Благодарение богам, расцвело мое царство, и надеюсь детям моим оставить державу могущественную. Велики и города славянские, и все доныне друзья мои. Как бы друг с другом они ни ссорились, нас они почитают и ищут нашего союза. Иоты избегают столкновения с нами. Суомы южных племен поняли, что не во вред им, а для защиты и помощи поселился среди них Гельсинг и его люди. О настоящем и близком будущем я не тревожусь. Но не может ли придти день, подобный тому, о котором ты пел? Каков должен быть богатырь, который не испугается, когда все пойдут против него? Такой богатырь может быть лишь тот, кто объединит много стран и народов.

– Не было ли, царь, недавно то же самое в нашем народе? – спросил Ваараллинен. – Не ты ли, царь, объединил многие племена? Живших в землянках ты научил строить дома, голодавшим после неудачной охоты ты показал, как возделывают поля и собирают жатву, мореходов обучил кораблестроению, завел везде искусства и ремесла. Раз к тебе присоединившиеся не пожелают никогда вернуться к прежней дикости.

– Но иоты предпочли удалиться и остаться под властью своих чародеев, голодая и холодая в курных хижинах и питаясь гнилой рыбой.

– И к ним, и к суомам, и к карелам могут прийти такие же мудрые владыки – учителя, как ты, и их нравы изменятся.

– И среди них восстанет богатырь?

– Я полагаю, царь, – сказал Ваараллинен, – что богатырь уже восстал, но это не город и не царство. Это союз наших морских дружинников, готов, славян, квенов, вместе взятых. Он еще в колыбели и растет, но свивальник уже сорван, скоро выползет он на одеяло, сломает качалку и все тряпье порастреплет. Тогда ему не долго будет и на хребет волн сесть и морями от берега до берега повелевать.

– Но знаешь, друг, – сказал Водан, – у нас говорится:

Чти власть! Разумно править одному дано;
Очей у ночи много, у дня одно.
Высокий перед высшим пусть смирится,
К чему без рукоятки клинок годится?

– На нашем полуострове ты клинок! – отвечал квен. – Твоему примеру последуют Винета, Свантоград, Алый Бор и другие города. Единение устранит зависть городов, а союз всех дружинников разных народов скрепит все, как известь скрепляет камни здания. Да если мы будем сильны на море – и завидовать-то некому будет.

– Видно суждено этому морю назваться Варяжским, – сказал царь. – Слово это на всех языках понятно. Славянские и иные озерные солевары зовут себя варягами, потому что зимой живут у варниц, а летом варяют на море всех иноземных мореходов. Об этом названии никто и спорить не станет.

ВЕЛИКИЙ СЪЕЗД В ВИНЕТЕ