Варяжский меч

— Эх, и не знаю, где всех на ночь разместить, — почесал в затылке княжич, когда суета улеглась и гости расселись за столами. — Хорошо, я своих почти всех в загородную усадьбу отправил.

— Ничего, ночи теплые, можем и во дворе под звездами улечься, — усмехнулся Славомир. — Дождя не будет, не замерзнем.

В этот момент в церкви ударили в колокола, им вторили звонницы еще трех городских церквей. Славомир и большинство его людей при этих звуках скривились, как от зубной боли. Славер же, повернувшись к христианской молельне, с задумчивым видом теребил ус, в его голову пришла какая-то задумка.

— О! Есть одна мысль! — поднял палец вверх княжич. — Священник Роло хоть и ругается, что я на его службах шапку не снимаю, но человек с пониманием. За два десятка кун у него в церкви можно сотню на ночь разместить, а остальным в доме места хватит.

— Так, по их Правде, в церкви жить нельзя, — вступил в разговор Мочила.

— Боярин, это Люблин. — Славер покровительственно похлопал сотника по плечу. — Здесь за деньги можно все и даже немного больше.

— Тогда пускай сотня Ерша в церкви ночует, — кивнул Славомир, хотя по его виду было ясно, что задумка ему не по нраву. Про себя он подумал, что надо предупредить сотника, пусть мечи под рукой держат и обережные круги на земле обведут. Знающие люди говорили — в святилищах мертвобожников ночами навьи шалят.

В отличие от князя, люди встретили эту новость спокойно. Сотник Ерш — человек, много повидавший и переживший — заявил, что ему и на болоте под стоны ичетиков спать приходилось. Значит, и в церкви переночуем. Главное — идолов Распятого и его божков тряпками закрыть, чтоб ночью не ожили и людей не пугали.

Пир в честь гостей длился недолго. Утомившиеся за день люди быстро наполнили желудки и запили ужин медом. Затем все разошлись по терему устраиваться на ночь. Сотня Ерша в сопровождении Славера направилась в церковь. Княжич не обманул, христианский жрец, выслушав жалобы Славера, что, дескать, гостей много понаехало, а устроить их негде, отпустил пару нравоучений о необходимости жить в страхе Божьем и усмирять плоть и, приняв скромный дар, пустил людей в церковь. Как успел заметить Ерш, святилище частенько использовалось в роли гостиного двора. Во всяком случае, священник нисколько не удивился святотатственной просьбе.

Решив вопрос с ночлегом, Славер вернулся в свой терем, там он вместе со Славомиром поднялся в горницу на втором ярусе. Настало время спокойно и без посторонних обсудить, как быть дальше. До назначенного срока осталось целых шесть дней. Первоначально предполагалось провести это время в Люблине, но сейчас Славомир изменил свое мнение и настойчиво предлагал покинуть город завтра же утром. Он понимал, что его люди догадываются, куда лежит их путь, и случайно могут проболтаться. Люблин предлагал немало соблазнов заезжему гостю: трактиры и гостиные дворы стояли на каждом перекрестке, вполне могло случиться так, что хмельное питье развяжет язык. Славер, немного подумав, согласился с доводами ободрита.

Людей люблинский княжич уже собрал. У него были три сотни конных воинов и еще лодейная дружина, двести человек на трех кораблях. Пусть не так много, как у велиградских властителей, но зато люди верные и проверенные. Сразу же после разговора в горнице Славер начертал на бересте несколько строк, спустился в гридницу, поднял молодого дружинника из своих и велел скакать во весь опор в усадьбу под Смигной — отдать грамоту в руки боярину Чекмарю.

Ночью Рагнар долго не мог уснуть. Вроде и устал за день, а сон все не шел. Начинается новый поход, на этот раз он идет в бой не простым гриднем, под его рукой целый десяток. Люди вроде свои, надежные, но все равно Рагнар волновался: как они себя покажут в бою? Не испугается ли кто? Не бросит ли своей трусостью тень на молодого десятника?

А поход обещает быть удачным. Говорили: князь Белун ездил в Аркону — приносить требы Свентовиду. Во время жертвоприношения волхв храма предсказал великую победу. Был знак — белый необъезженный конь Бога переступил правой ногой через скрещенные копья и громко заржал, а на небе в этот момент сверкнула молния.

Рагнар не думал о смерти, наоборот, он представлял, как вернется из похода прославленным воином, настоящим боярином, водящим в бой целые полки. А что? Так и бывает. Часто молодой воин из славного рода сам становится великим героем и если не князем, так владетельным и влиятельным боярином.

Затем вспомнилась Веселина. Интересная она девушка, хорошая. Под внешней напускной горделивостью и холодностью в ней скрывается чистая добрая душа. С ней можно говорить по душам, и рядом с Веселиной даже небо становится светлее. Рагнар провел ладонью по висевшему на груди оберегу, почувствовал еле заметное тепло, идущее от каменного топорика. Этот оберег за день до отплытия на шею молодому гридню повесила Веселина. Специально ходила за ним в храм Перуна Радегаста. А глаза у нее в этот момент были такие… Выразить словами невозможно. Словно в них лучик солнца на ярко-голубом небе светил, в то же время была в них и тень печали.