Варяжский сокол

Этого немолодого человека Карочей в первый раз приметил на киевском торгу и даже в растерянности остановился, мучительно припоминая, где же он мог видеть иссеченное шрамами и заросшее бородою лицо. На человеке был кафтан варяжского покроя, и поэтому бек предположил, что встреча эта, скорее всего, состоялась в Волыни. Незнакомец тоже узнал скифа, во всяком случае, он низко ему поклонился. Карочей ответил на этот поклон небрежным кивком и продолжил свой путь, надеясь, что имя варяга само собой всплывет в его памяти. К сожалению, надежды его не оправдались по той простой причине, что имени этого человека он не знал никогда, а встречались они в доме князя Трасика почти десять лет тому назад. Варяг однажды приходил к князю с мальчиком, имя которого Карочей вспомнил сразу – Аскольд. Сын кудесника Гордона и княгини Синильды, родной брат Трасика по матери. Это он сначала напророчил смерть отвергшему его брату, а потом волею кагана Славомира был определен в ротарии.

– Скажи, Таиса, в городе есть ротарии? – спросил Карочей у сестры, хлопотавшей вокруг обеденного стола.

– Так ведь двадцать ладей пристали седмицу назад к киевской пристани. Почти тысяча русов приплыли на них. Такие охальники, уважаемый бек, что матери теперь боятся выпускать дочерей без присмотра. И все цыкают и цыкают, как какие-нибудь новгородцы.

Боярыне Таисе можно было верить. В Киеве не имелось более осведомленной кумушки, чем давно увядшая вдова боярина Любомира.

– А князь Дир встречался с их ярлами?

– Так ведь русы, уважаемый бек, люди не простые, их нельзя обойти вниманием. А уж о чем они разговор вели, не ведаю.

Кудесник Гордон происходил из рода ободритских удельников, следовательно, его сын мог претендовать на титул тана или князя, тем более что рожден он был с благословения Макоши и Велеса. Такой отрок не мог затеряться в безвестности. А богатый отец наверняка не оставил его без средств к существованию.

– А князя по имени Аскольд среди них не было?

– Это ты у Казимира спроси, уважаемый бек, он пировал с русами за столом великого князя.

Казимир, вызванный дядей для совета, маялся с похмелья, а потому не сразу понял, о ком его спрашивают.

– Так ведь он не князь, а тан, – вспомнил наконец боярин. – А почто они себя танами зовут, будто и не славяне?

– Танами себя называют саксонские вожди, с которыми ободриты живут по соседству и в большом согласии, а потому и переняли у них не только имена, но и титулы.

– А иные зовут себя ярлами?

– Ярл значит «благородный». Так называют себя почти все предводители дружин викингов, независимо от племенной принадлежности и родовитости. В ярлы уходят обычно младшие сыновья варяжских бояр и танов. Далеко не все викинги ротарии, но почти все они грабители. Жители побережья франкской империи буквально стонут от их набегов.

– Тан Гвидон сказал, что они пришли пощипать хазар, византийцев, но не побрезгуют и таманцами, которые стали слишком часто заглядывать в рот христианам и иудеям. Ган Беленгус даже побледнел после этих слов.

– А кто он такой, этот ган Беленгус?

– Посол князя Сагала из Матархи.

Выходит, забеспокоился князь Тмутаракани. Да и пора забеспокоиться, давно пора. Кто владеет Матархой, тот владеет и выходом в Азовское и Черное моря. Если в Матархе утвердятся русы, для хазарских купцов закроется еще один торговый путь. Каган Обадия этого не допустит, а значит, за Тамань предстоит нешуточная драка. Надо полагать, ромеи тоже не останутся от этой войны в стороне и постараются отщипнуть еще один лакомый кусочек от ослабевшего каганата. А князь Сагал, будь он неладен, давно уже косится в сторону Византии, и христианские проповедники чувствуют себя в его княжестве почти как у себя дома. Хитрый народ ромеи, пальца им в рот не клади, откусят по самый локоть. Вот и вокруг Дира они плетут свою паутину, недаром же в княжий терем зачастил купец Калидос, верный пес ромейского императора.

– А где остановился Аскольд в Киеве?

– Таны Аскольд и Гвидон поселились в доме купца Рудяги, хотя я их предупреждал, что там не чисто. Но Аскольд только посмеялся надо мной.

– А что такое с этим Рудягиным домом?

– Так ведь первая жена купца была колдуньей, уважаемый бек, – вмешалась в разговор Таиса. – Это все в Киеве знают. Именно она вызвала из Навьего мира Черного Ворона, который погубил боярина Любомира и Пяста.