Варяжский сокол

Это было интересное наблюдение, и Карочей тут же намотал сказанное Варлавом на ус. Пятьсот ротариев – это большая сила, и если они вмешаются в ход событий, у заговорщиков будет масса неприятностей. Смущало скифа и то, что его главные противники словно бы пустили все на самотек, даже не пытаясь контролировать ход событий. Речь шла, естественно, о кудеснике Мстимире, боготурах Осташе и Торусе. Девять лет назад Карочею и Горазду удалось их переиграть, хотя в ту пору эти трое еще не ходили в радимецких землях на первых ролях. Тогда главным противником ближников кагана Обадии выступал боготур Вузлев, допустивший роковую ошибку. Этой ошибкой была женщина, которой любвеобильный внук кудесника Сновида доверился на свою беду. Так почему бы еще одной женщине, пусть и против своей воли, не помочь беку Карочею? Эх, будь бек лет на двадцать моложе, он бы не стал, подобно тану Гвидону, вздыхать в стороне, а просто выкрал бы понравившуюся девку из-под носа ее жениха.

– Ротарий ты или не ротарий? Варяг ты или не варяг?

Тан Гвидон, рыжеватый малый лет двадцати, не обладающий, по всему видно, могучим умом, лишь угрюмо отмалчивался на все подначки расходившегося бека. Атаманы Мерич и Аскольд тоже помалкивали. Вообще-то бек Карочей был врагом: все трое отлично помнили, что это именно он приезжал в лагерь ротариев договариваться о перемирии, но сейчас военные действия вроде бы не велись и не находилось повода для того, чтобы выставить настырного скифа за дверь чужого дома. К тому же атаманам, видимо, не хотелось обижать ни приютившего их радимецкого боярина Станислава, ни тем более великого князя Богдана, которому расторопный бек приходился сестричадом.

– Мы сюда не девок воровать пришли, – угрюмо бросил тан Гвидон.

– Я знаю, – кивнул бек. – Вы пришли, чтобы пропихнуть на великий стол родовича Искара Урса. Я одного только не могу понять: почему уважаемые ротарии с таким пылом, подставляя собственные головы под клинки, защищают выгоды честолюбца, возмечтавшего о каганской булаве, и при этом плюют на собственную пользу? Тебе ведь не сидеть на радимецком столе, тан Гвидон, а атаману Меричу никогда не ходить в князьях Русалании, пока жив Искар Урс. Кстати, прежде ведь в Русалании не было князей и каждый атаман мог получить верховную власть. Или я ошибаюсь, Мерич?

– Ты не ошибаешься, бек Карочей, – небрежно бросил атаман. – Но мы не из тех людей, которые предают своих.

– А кто говорит о предательстве? – удивился Карочей. – Я говорю всего лишь о глупости молодых и пылко влюбленных. Ты не желаешь подышать свежим воздухом, атаман? У боярина Станислава очень крепкое вино.

Надо признать, что и в деревянных теремах есть своя прелесть. Выйдя на крыльцо, расписанное яркими красками, бек Карочей с удовольствием втянул носом запахи скотного двора, находившегося поблизости. Они напомнили ему о детстве, проведенном в станице, где у его отца был почти такой же деревянный дом, даже, пожалуй, поплоше. Кто мог подумать тогда, что удача вознесет младшего сына хоть и знатного, но бедного гана в первые ближники повелителя Хазарии и сделает одним из самых богатых людей Ойкумены?

– Ты ведь тоже из скифов, атаман Мерич?

– И что с того?

– Твои предки всегда служили каганам Юга, а теперь ты спутался с пришлыми варягами и пляшешь под их дуду.

– Зато я не изменил вере отцов, Карочей, в отличие от тебя, – усмехнулся в седые усы атаман.

– Но если ты так люб своим богам, Мерич, то почему тебе изменила твоя удача? Ты ведь беден, атаман. А я, вероотступник, богат, как рахдонит. Ты далеко не первый в атаманском кругу, а я ближник кагана Обадии. Ты привел сюда всего лишь пятьсот ротариев и делишь власть с двумя глупыми варяжскими мальчишками, а я без труда подниму десять тысяч хазар. Так кто же из нас двоих больше люб небу, атаман Мерич?

– Не все в этом мире измеряется золотом, иудей.

– Брось, Мерич, – засмеялся Карочей, – ну какой из меня иудей? Я служу кагану только потому, что мне это выгодно. А ты служишь богу, который все время забывает тебя вознаградить. Так, может, твой Перун считает, что зрелый муж должен сам заботиться о себе?

– Что тебе от меня нужно, Карочей?

– Ничего, Мерич. И за это ничего я заплачу тебе десять тысяч денариев.

– Загадками говоришь, бек.

– Ты должен опоздать на свадьбу, атаман. В конце концов, подобная незадача может случиться с каждым. А ты в радимецких землях человек чужой. Здешние тропы тебе незнакомы, а присланный проводник то ли сбежал, то ли оступился.

– А что на это скажут таны Аскольд и Гвидон?

– Они будут молчать. Ибо Гвидон получит свою девку, а про Аскольда ты, Мерич, и без того знаешь достаточно, чтобы беспокоиться на его счет.

– Аскольд метит в зятья к князю Диру, – криво усмехнулся Мерич.

– А почему бы тебе не помочь ему в этом, атаман? Ты уже далеко не так молод, чтобы мотаться по миру. А киевскому князю нужен мудрый советник и воевода. Так мне забрать сундук с серебром?

– Какой еще сундук? – скосил на бека строгие глаза Мерич.

– Тот самый, что стоит в твоей ложнице. Неужели ты в него так и не заглянул?